— Я  сказал, возьми  себя  в  руки! – он  проорал  мне  снизу, перекрикивая  бешенный  раскачивающий  его  на  том  спасательном  фале  ураганный  горный  ветер. 

— Да! — произнесла  я  дрожащим  перепуганным  женским  голосом  — Я! Я!

— Возьми  себя  в  руки! — он  прикрикнул  на  меня.

— Я! — снова  прокричала  ему.

— Роуз! Ладно, черт  с  ним! Слушай  меня! – он  произнес, громко  мне  совершенно  спокойно  и  так  холодно, словно  это  был  уже  не  мой  Леня  Волков – Ты  не  должна  думать  обо  мне. Ты  должна  выжить! Поняла  меня, Рози?!

— Но! – я, было, хотела  ему, попыталась  было  крикнуть  в  ответ, но  он  прервал  меня  — Я  попытаюсь  вытащить  тебя  оттуда! Я  хочу  это  сделать  и  думаю  смогу!

— Нет, не  сможешь!  И  замолчи! Ничего  не  выйдет! – он  прикрикнул  на меня – И  не  время  рассуждать  о  правилах  и  кто, что  хочет  и  может! Я  решаю  здесь, кому  жить, а  кому  умереть! Слышишь  меня, Роуз?!

— Да – я  помню, произнесла,  уже  понимая  все  и  его  те  слова.

  Он, Леонид, снял  с  правой  своей  руки  свой  привязанный  петлей  к  запястью  ледовый  ледоруб  и  бросил  его  вниз. Тот  улетел  туда, где  клубились  рваные  под  Леонидом  Волковым  облака.

— Держись, Роуз! — он  крикнул  мне  оттуда  снизу – Крепко  держись  за  скалы!

 Я  держалась  из  всех  своих  сил, цепляясь  руками  и  рукавицами  за  ледяные острые  торчащие  скалы  на  самом краю  обрыва, но  меня  его  тяжелый мужской  вес  стаскивал  вниз. И  вот  я  уже  почти  соскользнула  с  самого  края  обрыва  и  повисла, воткнув, успев, свой  ледоруб  в  глубокий  фирновый  снег. И  он  держал  меня. Этот  обледенелый  от  холода  и  взявшийся  сверху  ледяной  твердой  коркой  снег. Я  висела  над  пропастью  буквально  на  том  ледорубе  и своей  правой  руке, вцепившись  левой  в  скалы  подо  мной.