Берон снова напрягся, постарался разбудить Гниль, кинул в него фляжку, но ковёр и ткань заглушили неслабую силу броска. Не зная который час, Берон надеялся лишь на свою интуицию и знания о восходах солнца в разные времена года. Сейчас первый день осени, должно светать рано утром, но из-за кустов и деревьев не видно горизонта, а из-за ветвей и листьев не видно неба. Но что до падения Гнили, что после прошло немалое количество минут, так что солнце должно быть если уж не прямо под горизонтом, то на ближайшем Востоке точно. Главное сейчас разбудить Гниль.

 Прошла ещё толпа мертвецов, все до единого полностью голые, половых признаков почти не видно, все облысели и потеряли не малые куски мяса и органов. А особо тучные мертвецы поимели здоровые мешки под руками, а на руках и ногах свисали длинные кожаные ткани. Когда партия прошла, Берон попытался спуститься с дерева. Лисица выпрыгнула из-под кустов.

 Такая же лысая, как и только что прошедшие мертвецы. Она, не сбавляя скорости, направилась к ковру, сунула нос в окружное отверстие. Гниль перестал двигаться. Лиса выпрямилась, замахала головой, потом занырнула в ковёр и стала водить там носом. Всё дальше протискивала голову, иногда сдавала назад, рывками пролезала всё дальше, расширяя свободное место, быстро махала головой, скулила и фыркала. Берон спрыгнул с дерева и убил лису, вонзив лезвие ей во внутренние органы через позвоночник, который на удивление легко сломался. Голову ей он зажал под ковром для устранения лисьего визга.