Зависнув на ветке, Гниль посмотрел на спокойно стоящего выше на ветке Берона. Шмыгнув носом, он скинул ноги, передвинулся к столбу и с подскоком подтянулся, упёрся правой подмышкой об ветку и поднял левую руку к ветке повыше, снизу что-то щёлкнуло.

 Мертвец с пробитой головой шёл через кусты рядом с тропой. Недалеко от него ещё один мертвец со скрюченными ногами и спиной шёл, широко раздвинув руки. Гниль медленно опустил левую руку, обернулся. Пять-шесть мертвецом так же шли через кусты, по траве и тропинке.  С обеих сторон нежить шла в сторону деревни, не только трупы людей, ещё и ожившие трупы лисиц. Несколько таких пробежало под деревом Берона. Исхудавшие и безухие, их шкуры не имели и половины того меха, что у них было при жизни, а та что осталось, мехом не назовёшь — больше напоминала мёртвую высохшую траву.

 Сон – это не то, о чём стоит задумываться в таких ситуациях. Но даже если думать о нём, то это ничего не меняло, спать не хотелось. Гниль был бодр и сосредоточен, ему даже не надо было поддерживать свою голову идеями или мыслями. Это ощущения контроля и внимательности так завораживало. Вспоминая себя в лагере или в той деревне, Гниль осознавал, как угроза жизни может влиять на мысленные способности. Вот ещё один повод выход адреналина в кровь – затёкшее правое плечо.

 Пытаясь не шуметь, Гниль снова потянулся левой рукой к ветке сверху, зацепился за неё, когда на правое плечо уже словно сыпался острый гравий. Гниль стал тянуться вверх с помощью левой руки, упираясь пятками в кору.  Попытка схватиться правой рукой о ветку повыше увенчалась провалом, и Гниль дёрнулся вниз, широко покачиваясь.