Закрыл. Меня раскатило так, что просто из глаза боли пошла искра.

Вскрик, что будоражит в кости… мой вскрик.

Они улетели.

Никто не бежал за ними.

Всё за спиной сдуло моим прошлым движением, что было всей силой, что была во мне. Там был и низ Каты, но этой части дома больше нет.

Лицо Куржа говорит тишину.

Крышу посетил идиот.

Лицо ржавого, который только прыгнул в нас, было не лучше… все стояли здесь, но я… я:

— Нам надо их догнать, — процедил через себя, как это не было больно.

Стратегическая особа заулыбалась и весело закивала, но остальные застолбенели.

Левая рука короля зверей (просто выкусите, что я выяснил!) полностью расходилась пополам, начиная между третьим и четвёртым пальцем и до самого основания плеча. Она болталась просто, чавкая, когда половинки соприкасаются. Шатен лишь молча смотрит вслед удалающимся пейзажам врагов… альбиноса просто нет.

— Нет, Эй, мы останемся здесь, — мой домашний бросатель.

Фух, и моя светлая вожделенная мечта теперь тоже на крыше:

— Барб будет жить. Завтра уже придёт в себя.

Курж её пялил.

Белая королева подошла к верху Каты.

— Нет, Курж, увы, я ничего не могу здесь уже сделать. Её души в этом теле больше нет, и её не вернуть. Я могу починить тело, но не вернуть душу, — Амалия склонила пред ним голову, — Ката, сегодня ты не вернёшься… — сказала она очень пушисто.

Прыг-скок на крышах до самого дома.

Зала. Стол…

— Оксилия, как так вышло, что вы упустили троих? – карэбошкая была спокойна, но напряжена.