Судя по количеству съеденной еды в тарелках, опоздал я не более, чем на минуту, но для Лиона, похоже, этого вполне достаточно.

Был ли этот завтрак плохим, нормальным или королевским, я не мог понять, потому что толком даже не понимал, что мы едим. Было вкусно, но не очень интересно. Рыжий ублюдок справа немного раздражал, но не настолько, чтобы бросать еду из-за него.

По мере приближению к окончанию ужина Окс становилась всё спокойнее и спокойнее, и в конце концов заявила:

— Идём.

Коротко и без прелюдий.

За нами была широкая «раковина», длиной во всю кухню, за которой в ряд располагались небольшие краники, очевидно, для мытья посуды.

Все молча встали и побрели к ним, намывая, намывая и ещё раз намывая, после чего мы подошли к большому «шкафу» у входа, и:

— Эй, можешь брать, что хочешь. Что-угодно может пригодиться, — повторила ворона, указывая на инструментарий, уложившийся в шкафу.

Знать бы ещё, как этим пользоваться…

Тогда я взял столько, сколько мог унести незаметно. Нож в маленькую сумочку спереди и пистолет в специальный карман под кофтой.

У входной двери собрались все, поклонились нам на выход и сказали:

— Мы ждём вас всех обратно.

После чего Лион подошёл ко мне, подал руку и дополнил:

— Да, надеюсь, ты вернёшься.

— Я тоже, — ответил я честно.

И мы пошли.

Хотите понять мой мир? Осознать мою причастность и непричастность. Я не знаю слов, не знаю мир, не знаю людей. Не могу выбирать. Не могу чувствовать. Все знают больше меня… все чувствуют больше меня. Смотрят на меня с презрением, понимаю, что: «Кто я такой?.. Ха… да кто я такой?!». У меня ничего нет и… ничего не будет. Я не знаю ничего и не буду знать. У меня нет воли, у меня нет желаний, нет стремлений, нет намерений, нет мыслей, нет души. Я ничто в руках тех, кто считают, что создали меня, кто считают, что знают, что я есть и кем я вышел. И что в любом случае я сделаю всё так, как они от меня этого ожидают.