Нет… я не понял ничего.

Выстрел в окно – мой выстрел.

Мужик не понял, я тоже…

— Ты чего, парень? – он бурчал.

— Я… не понял. Ты… костюм… убивать нельзя, женщины, мужчины, кривые…

— А ты много слов знаешь – молодец, — он ухмыльнулся, но привстал.

— Нет, хватит, что здесь? Происходит что, как?

— Ничто и никак, друг мой.

Нельзя.

— Что значит нельзя? Почему?..

— Ох, да ты зол.

«Зло».

Я зло? Да – я зло.

Мужик налил золотой воды в стакан.

— Знаешь, что такое «золото»? – он молвил.

— Да…

— Золото – это хорошо же, да?

— Да…

— Это не очень вкусно, но на, выпей стакан. Это вода золота – она хорошая, но она испытание. Ты можешь её пить, но быть тебе нехорошо, можешь понять?

Нельзя трогать эту воду. Нельзя ни за что.

— Да.

Я пил стакан. Горький, как моя жизнь. Мерзкий и отвратительный. Пить было нельзя, гнусно и горько, но пил.

Да… Пил всё

***

— Ксеп, что вы там делали?! Это вообще нормально, что у вас самый пришибленный лежит в неадеквате, бухой в хлам? – это папа.

Очень громкий.

— Простите, отец, он игнорировал Мнемонику, мы пытались до него донести… он…

— Да что за хрень?! Оксилия! – и был бодр.

— Да.

Я лежу на диване и смотрю вверх. Тут только я, Оксилия, Амалия и Ксеп, которым отец бойко доказывал что-то.

— Ты обещала, что он будет понимать всё и у всех. Это что?

— Он понимает. Это было его решение. У тебя тут Курж и Ката сексом занимаются. Он не понял, что это, смутился, пытался осознать, но не смог…