— Как плохо. А почему предыдущий уехал?

— Нашел другую работу, наверное…

— Что же ты там будешь есть, а жить где?

— Не волнуйся, это богатый район. Столовка накормит до отвала. Я знаю, ездил по санавиации.

Поселят где-то, может быть в общаге.

— Я теплые носки и второй свитер в другую сумку положила.

— Хорошо. Пока. Не грусти. Всего две недели.

В этом городишке с родниковым названием я часто бывал в детстве. Проездом, по пути в деревню к бабушке на каникулы. Там мелькнет в окне автобуса старинная церковь. Потом — десятиминутная остановка на маленьком чистеньком вокзальчике. Вот и все. Теперь я здесь в командировке. Одинокий дед возле косого заборчика охотно показал направление к больнице. Дорога круто поднималась в гору, и я несколько раз упал, поскользнувшись на накатанном льду. Вообще, я сильно волновался. Первая командировка, опыт работы небольшой, хоть и в областном центре. Но там рядом коллеги, — подскажут, поддержат, заменят, если что. Заведующий заступится, решит проблемы с хирургами и пациентами. А здесь ты один-одинешенек. Сам за себя в ответе. Зато грели меня предчувствия чего-то нового, почти романтического, но связанного, конечно, с тяжелыми испытаниями. Пока карабкался по ледяной дороге, представлял себя молодым земским врачом, впервые после университета приехавшим из Санкт-Петербурга в захолустье на участок, совершать подвиги служения и самоотречения.