— Ну, что же, все мы немощны, ибо человеци суть… Помянем коллегу, — судмедэксперт достал из шкафа пол литровый флакон спирта, разлил в мензурки. Все выпили молча.
Дорогой домой я вспоминал, как мы пили чай тем январским вечером с Михаилом Юрьевичем, его пламенную декламацию в уютной ординаторской. Как он жалел меня… Разное думалось. Почему я не настоял на своем? Ошибка ли это, безразличие, малодушие? Молодость моя? Их косность? Но они ошибались, конечно, по-старому оперируя уже который год. Глушь. Не оправдание это. И вот, вроде сильный человек, а не выдержал молвы. И жена еще… Но, почему никто мне тогда не сказал, что она его родственница? А, что бы я делал? По-другому себя повел бы? И, все же. Никогда не стоит давать волю «праведному» гневу, когда дело касается врачебных ошибок, бросаться в суды за морально-ущербными компенсациями. Лучше вспомнить о другом суде, помолиться за себя и за тех, кто, уходя, не успел исповедаться. Я думаю, так будет лучше всем. И я молюсь.
… ослаби, остави, прости ми согрешения моя,
елика Ти согреших, аще словом, аще делом, аще помышлением,
волею или неволею, разумом или неразумием, вся ми прости,
яко Благ и человеколюбец…