Окончив школу, по настоянию родителей, я пошел учиться на преподавателя. И в первую студенческую весну встретил свою будущую жену Ольгу Павловну. Ах, как же она была хороша! Только представьте: яркие карие глаза, черные, будто воронье крыло, волосы и белоснежная кожа. Совсем как «Курсистка» Ярошевича. Нас познакомил общий друг, тоже студент, на одном из квартирников, популярных среди молодежи в то время. Мне было легко с ней. Оля была моим слепком, моим отражением! А я так любил ее, что казалось, она — единственный смысл моей жизни.   Мы быстро поженились и прожили в браке около пяти лет. Но Господь не давал нам детей. Оля очень переживала. В церковь ходила, исповедовалась. И прощения у меня просила! – За что, — спрашивал я. – Если обидела, прости. Чистота в ней была, понимаете!  И я тоже хотел прощения просить, но не решался. Так тянулись наши дни, и однажды утром я понял, что уже давно равнодушен к супруге.  Жизнь обманула меня, потому что вместе с любовью к ней я утратил и смысл жизни. Я стал рассеян, и много бражничал, потому что не знал, на что опереться теперь в жизни. Но разводиться мы не решались. Так тянулось наше долгое, почти машинальное существование. Ольга Павловна, однако, надежды не теряла. Она верила в Бога. Но своей, особенной верой. Это вера без канонов, без церкви. Вера в силу вещей, в их тайные смыслы. Например, однажды, она принесла домой гадальные карты, купленные на барахолке у какой-то стриженой молдаванки. Пасьянсы раскладывала, потом молилась. – Господь не даст мне пропасть, — повторяла она. Потом появились платяные мешочки с заговоренными бусами и камнями, тонкие книжицы с таинственными знаками. Все это она призывала помочь найти такое неверное женское счастье. Так прожили мы еще два года. Но однажды все должно было перемениться.