Яна хотела бы злиться, но уже не выходило. Положила руку на живот, а сама подумала не о ребенке, а о татуировке. Она набила точно такую, как у Леши, в том же самом месте. Ужасно страшную и еще более ужасно романтичную.

– Лично я считаю, что последнее слово за бабой, – сказал Глеб. – Мужик в любой момент может съебаться, мать же ребенка тянет до конца. Рожать хочешь – рожай, что тут обсуждать, блять? Сколько вон детей без отцов растет? Ничего, выжили. Так моя сестра два года назад родила, а ебырь ее съебался почти сразу. Нормально, блять, живет. Ей там пособия за то, что мать-одиночка начисляют, и нахуй батя этот сдался. Курсы ногтей закончила, содержит и себя, и ребенка, правда, у матери сейчас живут, она и с ребенком помогает. Так я о чем. Реально все, просто надо постараться, и все получится.

– Думаешь я ебанутая в край и испорчу ребенка? – подняла неожиданно искренние глаза к Глебу Яна.

– Думаю, что ты будешь самой охуенной мамашей на свете.

– Пиздишь, – засмеялась Яна.

– А вот и нет. Сколько ты уже сделала, чтобы дать ему шанс? Яна, ты – ебучий танк, который разъебашит все и всех на своем пути.