– Ну а что ты, блять, хотел? Я-то своего почти не воспитывал, Людка с ним бегала, я все на хату наскрести пытался. Яна же с тобой одним и общалась. У нее что другие примеры были? Ты запер ее к ебучим байкерам и удивляешься, что она ругается и курит? Это, блять, было очевидно.

– Я в курсе, что ее хуевый характер это моя вина. Никогда я ее не воспитывал, нихуя свою жизнь не изменил, чтобы она этого пиздеца не видела. Блять, признание ошибок нихуя не поможет при новой истерике, что она мне закатит.

– Ну терпи, что еще тут посоветуешь? Бабы всегда ебут мозг, а баба, которая знает тебя, пиздец как хорошо, мозг ебет виртуозно, – печально усмехнулся Дантист. – Как, блять, можно остановить поток хуйни? Поебаться. Поорали, поебались, все довольны и счастливы до следующих претензий. Когда отсутствует спасительная функция, остается крепиться. Ничего, Металлист, не будет этот пиздец длиться вечно, найдет Яна себе другую жертву. Съебется, а ты еще скучать будешь, – похлопал Лешу по плечу Дантист. – Чего ты, блять, поник? Не только плохому же научил, в кого она по-твоему такая смелая и свободная?

– Свободная, – согласился Леша.

Слегка пошатываясь после пьянки, он вошел в квартиру и увидел Яну, крутящуюся перед зеркалом. Отрезвление пришло моментально. Она была другой. Идеально подкрученные кончики каре, длинные черные полоски на и без того огромным глазах. На ней была черная одежда, оголившая ноги и массивные ботинки. Пока Леша пялился на нее, пытаясь вникнуть в происходящее, она красила губы красной помадой.