Леша сражался с ней испепеляющим взглядом, но, как обычно, поднятые бровки победили.

– Только ты почистишь, а я пожарю, окей? – добавила Яна, почувствовав свою победу.

– Окей.

Тот вечер оказался непредвиденно приятным. Настолько покладистой и дружелюбной Яна была, только когда чувствовала свою вину. Было весело, увы, таких легких вечеров становилось все меньше, потому что их заменяли затяжные ссоры. Ловко перевернув шипящую картошку и пританцовывая с лопаткой, Яна со всевозможным чувством напевала:

– Этот мир жесток и нищ, как не глянь, но зато в нем у меня есть она. По ночам она мне в ухо храпит, моя маленькая дрянь.

– Может врубишь что-нибудь другое? Хотя бы попсовых «Pixies»?

– Кто готовит, тот и ставит музло. Охуенная песня и группа охуенная.

– Депрессивная, примитивная хуйня с искажениями, которые не приносят никакого хуева антуража. Только раздражение и желание вырубить нахуй вызывают.

– Да хуй там. «Свидетельство о смерти» – пиздатая группа. Это настоящий андерграунд и лучший отечественный пост-панк.

– Сопливая хуйня о пиздострадании, затертая до дыр.

– Да хуй о ней в массах знают.

– Сейчас нет, но раньше хватало ценителей, большинство из которых сторчалось или уже сдохло от цирроза, – отбросил голову к стене Леша.

– Расскажи о том, как выступал с ними в одном зале, – Яна уселась рядом и лыбилась скривившемуся Леше.

– Я рассказывал эту историю хуеву тысячу раз.