— Надеюсь, я тебя убил, тварь. — Подумал он, глядя в окно.

Яркий свет нового дня не приносил ему облегчения. Глен знал, что древние ужасы не различают времени суток и могут появиться в любой момент. 

Кстати об убийствах. Он находился под одной крышей как минимум с тремя трупами. Еще несколько могло находиться за дверьми запертых комнат. А еще в подвале. Сержанта охватила дрожь о мысли про подвал. Он не хотел даже представлять себе, что профессор, этот псих, мог сотворить из подвальных помещений своего особняка. Но он представил. 

Надтреснутый рассудок сержанта впускал болезненные воображения о свисающих с потолка цепях, к которым за мясные крюки были подвешены несчастные жертвы. Комнаты, уставленные орудиями средневековых пыток. Главный зал исполинских размеров, в центре которого зияло круглое отверстие шахты, в стенах которой страдали обезумевшие от омерзительных метаморфоз существа. 

Глен вскрикнул, вырываясь из объятий очередного кошмара наяву. Схватил со столика красивый стакан и бросил его в холодный камин. Тот угодил прямиком в его зев и с мелодичным звоном разлетелся на тысячи мелких осколков. Седой пепел поднялся с развалившихся от удара углей. Ветер вихрем затягивал его в трубу. 

Сержант был близок к тому, чтобы заплакать. Кошмары обступали его со всех сторон и он по прежнему не знал, что ему делать. Единственной надеждой был профессор Монтегрю. Надеждой, которая обернулась ловушкой. Почему старик не убил его? Почему не отравил еду или питье? Глен вспомнил вчерашнее рагу. Он помнил, как оно выглядело, помнил батон хлеба, распиленный вдоль, помнил кувшин с водой. Но не помнил ни вкуса хлеба, ни аромата рагу.