Жребий брошен
Жребий брошен Глава 6

Глава 6

     Дождавшись, пока Глен соберет остатки рагу со стенок горшка куском хлеба и запьет трапезу кувшином воды, профессор принялся за дело. Он поднялся, обошел свое кресло и открыл дверцу под картиной. Затем сел на корточки, щёлкнув при этом коленом и скрылся из виду. Послышалось стрекотание лимбового замка сейфа и вскоре профессор вернулся в кресло, положив перед собой большую книгу в черной обложке, углы которой украшали серебряные треугольники. Глен нахмурился, вспоминая джентльменов в чёрном, увешанных серебром. Он нагнулся и взял декантер с виски, вновь наполнив свой стакан. Сделав глоток он молча наблюдал за профессором, который неспешно надел свои круглые очки в тонкой медной оправе и принялся листать книгу. Его движения были нежными, как у безнадежного романтика, убирающего прядь волос со лба своей возлюбленной. 

— Кажется, здесь.— Наконец подал голос профессор. — И помните, я говорю, а вы слушаете. Все вопросы потом. Текст написан на другом языке, поэтому я время от времени буду прерываться и заглядывать в свои заметки, в поисках более точного перевода. Это максимально передаст вам суть повествования, так что слушайте и запоминайте — каждое слово может быть важно. — Он посмотрел на сержанта, замершего в кресле со стаканом, наполовину поднесенным к губам и продолжил, — Важнее, чем все, что вы слышали в своей жизни до этого. 

Профессор сделал еще один небольшой глоток «семейного рецепта» и прочистив горло спросил: — что вы знаете о культах, мистер Уайд? 

Глен помолчал, вспоминая что именно он знает и пожав плечами ответил, — это тайные общества, которые преследуют некоторую цель, как правило для получения материальной выгоды, обманывая легковерных и слабовольных людей. Вытягивают из них все до последней монеты и оставляют ни с чем в полном моральном раздрае. — Он почувствовал себя снова сидящим на школьной скамье, под пытливым взглядом учителя. Не зная, верен его ответ или нет, сержант решил уточнить, что читал об этом в газетах. 

Профессор кивнул, жестом призывая сержанта продолжать.

— Порой эти культы создают вокруг себя атмосферу нездорового и гнетущего воздействия как на умы своих последователей, так и на тех, кто случайно о них узнал. — Глен сделал глоток янтарной жидкости, заключая, что движется в верном направлении и продолжил. — В последнее время куда ни глянь, появляются все новые культы, секты и другие непонятные сообщества, что у нас, что за морем. Я считаю, что это все эмигранты из Старого света, приезжают сюда со своими суевериями и собирают вокруг честных людей, манипулируя ими и отбирая то, что те нажили непосильным трудом.

— Отчасти это верно, мистер Уайд. Хоть газетные издания в большинстве своем гипертрофируют факты. Журналистам свойственно достраивать неполные сведения собственными фантазиями. Если вы доверяете моему авторитетному мнению, смею вас убедить, что тайных обществ в последнее время не стало больше — просто в мире осталось меньше белых пятен. Всюду появляются глаза и уши, объединяя мир единой информационной сетью, отчего мы с вами буквально через сутки узнаем о событиях, произошедших за океаном. 

     Профессор поправил очки. — Сдается мне, что у вас сложилось крайне негативное отношение к культам, на основании вашего недавнего и скорее всего единственного столкновения с их деятельностью. Точно так же об их мотивах отзывался инспектор Леграсс, некоторое время назад обратившийся к моим коллегам с вопросом о происхождении некоего идола — древнего морского божка. Но не будем отдаляться от темы нашего с вами разговора. — Вы имеете ввиду так называемые secte destructive, чьей целью является причинение вреда своим членам или же обществу. Основываясь на некоторых трудах античных философов, а также на книге барона фон Юнтца, которая сейчас лежит передо мной, — профессор любовно провёл пальцем по странице, — деструктивные секты в основном только кажутся таковыми непосвященным людям, по причине своего эзотерического происхождения. Ведь если обыватель не понимает, в чем заключается деятельность той или иной религиозной организации, он склоняется к мысли, что она замышляет недоброе. Неизвестность пугает, мистер Уайд, не так ли? — Глаза профессора под стеклом очков сверкнули красным, отражая пламя, без устали пожиравшее поленья в камине. 

— Множество культов, описанных бароном в этой книге призваны совершать некие действия с целью сохранить наш с вами мир таким, каким его воспринимают большинство людей на этой планете. И порой эти действия выглядят скверно. 

Ветер за окном усиливался, воя в каминной трубе, повышая тягу. Дерево за окном, некогда кивавшее голыми ветвями теперь неистово раскачивалось, словно фанатик на мессе. Профессор тем временем продолжал вести рассказ, по мнению Глена никуда не ведущий. 

— Религиозные секты вроде той, с которой столкнулись вы, служит Верховному существу, которое преследует свои цели. О них мы поговорим позже. Для начала вы должны понять, что последователи культов делают все возможное, чтобы угодить тому, для кого понятие злодеяния в отношении рода людского неприемлемо. По той лишь причине, что люди для Верховного существа — пыль под ногами. Можно ли обвинить последователей культа, приносящих человеческие жертвы своему богу, в злодеянии против человека и общества? Да, несомненно. Можно ли обвинить в злодеяниях их бога? Отнюдь, человек убивающий человека — злодей, лев же убивающий человека — хищник. 

Тем временем Глен осушил еще один стакан виски и снова наполнил его. Скрестив руки на груди, он слушал профессора словно утомленный студент на кафедре.

— Да уж, — думал про себя Глен, — можно вынуть профессора из университета, но нельзя вынуть университет из профессора. 

     Все эти изыскания не давали сержанту никакого понимания ситуации произошедшей с ним. Профессор словно ходил вокруг да около, смакуя невежество сержанта по отношению к истинной картине вещей. 

— Господин Фридрих в своей книге, — продолжал профессор тем временем, — делит культы на два вида — деструктивные и конструктивные. Средства в достижении своих целей у обоих видов могут совпадать, например совершение жертвоприношений. В том числе и человеческих — как по воле, так и против воли жертв. В отличии от первого вида культов, конструктивные всеми средствами пытаются уберечь наш мир от существ столь могущественных, противостоять которым попросту невозможно. Я не оговорился, мистер Уайд, — ответил профессор на вопросительно поднятые брови сержанта, — ведь всем нам известно, что есть и другие миры кроме этого. Например Рай с Адом — очевидно, не правда ли?

Сколь бы сильно не занимала тема этой беседы ум профессора, тело пожилого мужчины нуждалось в покое. Глен заметил, как появились под глазами профессора темные пятна, а здоровый румянец покинул гладко выбритые щеки. По всей видимости он был настоящим стоиком, не привыкшим оставлять на завтра то, что можно сделать сегодня. Опустошив свой стакан за пару больших глотков он продолжил. 

— Деструктивные же культы служат своим божествам иначе. Они скорее расставляют приманки или же сами являются приманками для неких сущностей извне, преподнося им тот или иной мир с целью получения выгоды. Как правило этот мир ждет страшная участь. Все зависит от предпочтений той или иной сущности.

Профессор замолчал. Его губы беззвучно шевелились, склонившись над страницами черной книги. Чтение поглощало его целиком, а бегающие по строчкам древнего текста глаза блестели как у больного лихорадкой. Поленья в камине перестали гореть и рассыпались тлея. Тусклый свет за окном окончательно померк. Грозные тучи не пропускали ни сияния звезд ни луны. Картина над головой профессора продолжала двигаться, словно источники света, создававшие иллюзию на полотне никуда не исчезли. Сержант вновь стал вглядываться в гору, возвышающуюся по ту сторону беснующегося океана, которая начала медленно вращаться. Вой ветра за окном нарастал, сдавливая барабанные перепонки. От картины доносился какой-то звук. 

Влажный скрип пробки, вынимаемый профессором из бутыли с настойкой вернул Глена к реальности. 

— Вы задумались, мистер Уайд, — не то спросил, не то подтвердил профессор, наливая в свой стакан черную жидкость. — Впрочем как и я сам — очень уж занимательную книгу написал этот джентльмен из Кельна. Даже представить не могу, сколько темных уголков нашей планеты он посетил, а может и не только нашей… Впрочем, продолжим. Вы уже поняли, что есть культы защищающие наш мир, откупаясь от Верховных существ, а есть культы, так сказать, строящие для них троны. 

Профессор задорно помахал пальцем. — Ценю вашу выдержку, мистер Уайд. Теперь мы можем перейти к сути. 

— Я полагаю, что колодец, в который вы провалились является коридором. Переходом из одной точки в другую — из другого мира в наш. Для того, чтобы открыть подобный переход нужна очень сильная и древняя магия, а главное — очень темная. Для ритуала нужны многочисленные жертвы разумных существ. Потому, что только у разумных существ есть души. Души в свою очередь являются мощнейшим источником энергии для открытия врат. Узники, томящиеся за решетками в стенах той шахты, которую вы описали в своем письме, являются батареями, питающими переход. Исходя из своих познаний в области Древних Богов, я могу сделать первое предположение. Культ, обосновавшийся в том особняке, является последователем некоей сущности, иногда называемой Йог-Сотот. Из того, что известно про это божество становится ясным предназначение колодца. Йог-Сотот есть и врата и ключ к ним. Он откроет врата в наш мир тем сущностям, что желают заполучить его. Древние скрижали, созданные давно исчезнувшими цивилизациями описывали Йог-Сотота как скопление светящихся сфер, хаотично вращающихся друг вокруг друга. Эти сферы ничто иное, как отверстия, через которые видны другие миры. Словно замочные скважины, сквозь которые можно увидеть то, что скрыто за дверью. Господин фон Юнтц описывал последователей культа Йог-Сотота. Ему поклоняются древние сообщества, никак не контактировавшие между собой. Они издревле располагались в разных точках земного шара. По всей видимости, количество таких колодцев может насчитывать несколько десятков, в самых разных местах на планете. Я не знаю сколько из них должно быть активировано, чтобы началась интервенция, уж простите за прямолинейность, но мы вряд ли сможем этому помешать. Количество культов, следующих общему плану неизвестно, они и сами могут не знать о существовании друг-друга, но исполнять волю одного и того же существа. Нам не хватит ни людей, чтобы остановить последователей Йог-Сотота, ни оккультных знаний, чтобы противостоять магии, открывающей Врата. В конце концов у нас нет оружия, с помощью которого можно дать бой тому, что ждёт своего часа по ту сторону Врат. 

Глен слушал монолог профессора и поражался его бесстрастному тону. Неужели этому человеку совсем нечего терять и он готов смирится, что его жизнь могут любой момент прервать некие зловещие силы. 

— Мистер Уайд, мне нужно знать, что же вы видели по ту сторону врат, через которые провалились. Что вернуло вас оттуда в наш мир? 

Почему профессор проявлял столь жгучее любопытство к вещам, которые вскоре станут несущественными, Глену было неясно. Энтузиазм профессора казался неуместным. 

— А теперь, попытаемся разобраться — что же вытащило вас оттуда. Вас преследуют кошмары, апокалиптические видения и мрачные предзнаменования. Жертвы, пребывающие в заточении видят их постоянно. Вам же удалось выбраться и вы видите их только во снах, когда разум наиболее податлив. Вы должны вспомнить, что вытащило вас из того колодца!

— Профессор нагнулся вперед, уперев ладони в бумаги на столе. — Я предлагаю сеанс гипноза, так вы точно все вспомните! Нам надо знать, что вытащило вас из того места! 

Чувство беспокойства снова вернулось к сержанту и он решил немного остудить пыл профессора. — Позвольте сначала воспользоваться туалетом. Я благодарен вам за сытный ужин и роскошный виски, но теперь мне нужно отлучится по нужде.

     Сержант старался держаться как можно более расслабленно, но инстинкты начали бить тревогу. Кабинет больше не казался уютным, свет камина почти потух, но глаза профессора продолжали отражать его яркое пламя. Или же они испускали его изнутри. Он моргнул, выпрямился в кресле и тщательно скрывая удивление от столь необычной по его мнению просьбы, словно для него оказалось тайной наличие у человека потребностей подобного рода — объяснил Глену, как добраться до туалета.