15

Я очнулся в могильном склепе. Одна рука моя была пристегнута наручником, другая
безвольно повисла в воздухе. Я еще смутно видел и понимал, что происходило, как после
хорошего похмелья. Я видел цилиндр склонившегося надо мною Вульфхарт.
— Что ты со мною сделал? — проговорил я.
— Ничего. Всего лишь ничтожная часть мертвой крови, которая действует, как наркоз. Я же
опытный врач, — его кроваво-красные губы растянулись в ухмылке. Я видел его
совершенно другим. Изменились поведение, манеры.
— Ты стал другим, — проговорил я.
— Правда? — он захихикал. — Ну, тебе же не нравилось, когда тебя любили. У тебя было все. Я сделал тебя вампиром, подарив бессмертие и молодость. У тебя была слава, власть. А чем
ты отплатил? Сбежал со своими любовниками, прихватив с собой драгоценности мои и
Флер. Так что не говори о том, что я стал другим!
— Так поступил подло! — возмутился я. — Ты добился меня обманом. Ты подослал Флер
совратить моего брата низкими методами и все делал, чтобы нас разлучить.
— Тебе ли говорить о подлости! — сказал Вульфхарт. — Сам клянешься брату в любви, а сам
спишь с малышом. Кстати, бедный мальчик, наверное, еще не знает, что навсегда останется
малышом. Сообщи ему эту радостную новость.
— Хватит! Я не хочу обсуждать эту тему! — не выдержал я.
Вульфхарт оперся рукою на трость и издевательски смотрел на меня.
— Что мы сдесь делаем? Где Микаэль? — не глядя больше на него, спросил я.
— Убежал. Он мне больше не нужен. А здесь мы, как выражается поколение 21 века, — для
прикола.
— Для какого еще прикола?! — спросил я.
— А, так, готов попугать. Эти идиоты считают, что вампиры живут в гробах! В гробах
живут только кости и трупные черви. Там — мертвые, а мы — живые. Не представляю себя
лежащим в гробу в моем шикарном костюме, который мне пожаловал в 18 веке сам
король! Фу, я бы полностью его измял. И вообще, я устаю поражаться сказкам, которые о
нас сочиняют. Вампиры боятся чеснока, хи-хи-хи, — он снова захихикал. — Если моя тонкая
аристократическая натура не признает такое растение, как чеснок, совсем не означает, что
я буду биться в конвульсиях при виде его. А то, что вампиры не переступят порог без
приглашения! Мне кажется, дело тут не в том, вампир человек, или не вампир, а попросту в
его манерах. Мне воспитание не позволит преступить порог без приглашения…
— А это? — я показал свою прикованную наручником руку. — Это воспитание тебе позволяет?
Вульфхарт продолжал свой монолог, будто меня не слышал.
— А эта быль об осиновом коле!
Если организм обескровится, то будет совершенно все равно, из какой породы дерева был
вытесан кол.
А еще мы должны бояться креста! И с чего бы это вдруг? Крест — всего лишь фетиш. И
мало кто носит его сейчас с искренней верой.
Раздались шаги.
— О! — обрадованно воскликнул Вульфхарт. — Идут «дети тьмы». Они считают себя
вампирами. Посмотрим, как они отреагируют, когда увидят настоящего вампира, четірехсотлетней выдержки!
Вульфхарт схватил за лапы двух висящих вниз головою мышей для пафоса и выглянул
из склепа.
Сидящие возле склепа готы восхищенно вскрикнули.
— Вот это прикид! — сказал кто-то.
Вульфхарт выпустил вперед летучих мышей, но вместо криков испуга снова
послышались возгласы восхищения. Тогда Вульфхарт сверкнул глазами и показал клыки. Раздались аплодисменты.
— Какие линзы! Какие шикарные челюсти! — воскликнули все.
Вульфхарт с возмущением обернулся ко мне:
-Не верят! Еще я клоуном не подрабатывал, — он стал приближаться к толпе, но все
продолжал восхищенно охать. Мне не было видно, чем окончилось дело, но по
душераздирающим крикам, не трудно было догадаться.
Через некоторое время в склеп вошел Вульфхарт, слизывая с подбородка кровь.
— Вот люди! Пока не увидят, ни за что не поверят. Сами кричат о нас на каждом углу, сами
же и не верят!
— Это все, конечно, замечательно, — вставил я, — но все же, сколько мне здесь сидеть
прикованным? Что ты со мною собираешься делать?
— Уж немудрено догадаться, что я собираюсь с тобой делать, — ответил он.
Я вздохнул:
— Мне как, к стене лучше развернуться, или раком? Делай свое дело и выпусти меня
отсюда!
— Размечтался, — усмехнулся Вульфхарт, прижав меня к стене. Я вцепился руками в
решетку, словно меня распяли. Вульфхарт не стал со мной церемониться и вскоре уже
делал свое дело сзади меня.
Признаться, я даже хотел, чтобы он меня хорошенько оттрахал. Могу признаться самому
себе, что я сволочь. Я любил Тройда, но когда его не было, хотел секса с красивыми
парнями. Но, кроме Тройда, как следует удовлетворить меня не мог никто. Да, я —
сволочь, по крайней мере, я признался в этом самому себе.
— Давай! Еще! — не унимался я. Но Вульфхарт надолго не хватило, поэтому я снова остался
не удовлетворен. — Чего еще ожидать от четырехсотлетнего старика! — раздраженно усмехнулся я.
— Язвишь? — начал злиться Вульфхарт. — Что же ты не сопротивляешься мне, не кричишь, что любишь брата?
— Он хотя бы может меня как следует оттрахать! — сказал я, чтобы уязвить его самолюбие.
— Не переживай, это еще не конец, — улыбнулся Вульфхарт, и в его руке что-то сверкнуло.
— Что это?! — спросил я, т.к. интуиция не предвещала мне ничего хорошего.
— Банан, — спокойно ответил он.
— Уж не собираешься ли ты…
— Именно, — ответил Вульфхарт, готовя банан.
— Я не позволю, это оскорбительно! — закричал я. Но банан уже находился внутри меня. Я
сопротивлялся и вредничал, что не признаю внутри себя никаких инородных предметов.
Надо отдать должное Вульфхарт — он действительно оттрахал меня этим бананом. Пока
тропический имитатор не переломался пополам.