20

Наконец-то мы с братом остались наедине! Я заплакал:
— Тройдушка Иди-ка, я тебя обниму, — проговорил я.
— Как всегда ноешь, нытик, — вздохнул Тройд, обнимая меня. — Эти опыты нас когда-нибудь
убьют!
— Что это были за обручи? — спросил я. — Я чуть не кончил, когда меня шибануло.
— Альтер изучает возможности нашего мозга, нашу память, — ответил Тройд.-У вампира
память развита намного лучше, чем у обычного человека. Вампир может жить веками и
помнить все в деталях. Альтер вкалывает нам инъекции и пичкает таблетками, чтобы
проверить, как на наш организм действует тот или иной препарат…
— Да, он нас замучает! — печально согласился я.
— Но это еще не все. На нашу голову, этот старый шизанутый удод еще и педик! Его
многочисленные комплексы отталкивают его от женщин и он стал педиком.
— Он домогается тебя?! — гневно спросил я.
Тройд опустил голову:
— Он насиловал меня. Переодически.
Я сжал кулаки:
— Да я придушу его, этого лысого козла!
— Тише, не нужно геройствовать, — сказал Тройд. — Вряд ли ты сможешь что-то ему сделать.
Фу, как мне было мерзко, ты не представляешь, я чувствовал себя таким грязным!
Я покрепче прижал брата к своему отчаянно бьющемуся сердцу:
— Теперь я тебя никогда не покину, и наплевать на остальных, я хочу быть с тобой. Нам
нужно всегда держаться вместе, чтоб такого не случалось.
Взявшись за руки, мы присели на кровать. Я гладил его волосы и плечи. Мой
Тройд…. Он — только мой! Я приходил в бешенство, представляяя этого свинью
Альтера, трахающим моего брата, моего Тройда!
Мы обняли друг друга, положив руки на плечи и с глубокой нежностью смотря друг на
друга.
— Я соскучился, — проговорил Тройд.
Никогда его не покину. И ничего мне не нужно, ни секс, ни кровь. Лучше умру голодною
смертью. Он — это я, это моя вторая половина, без которой я никогда не буду чувствовать
себя полноценно, без него я никогда не буду счастлив. Как отчетливо я понимал это
сейчас.
Я так осторожно целовал его губы, словно он был сделан из воздушной паутины и мог
сейчас растаять.
Тройд горячо обнял меня и сказал, что мы совершали ошибки, за которые платили
собственным счастьем. Он сказал, что без меня не может. Я поклялся ему, что, если мы не
будем вместе, то я ни с кем другим не буду. Хочу навсегда остаться верным ему. Вот
такие патриотические чувства во мне проснулись на тот момент и я приносил Тройду
самые горячие клятвы.
— Я хочу тебя, — сказал я.
— Так возьми! — ответил Тройд.
Я уложил его на кровать и стал бережно расстегивать пуговицы его рубашки. Я целовал
его и плакал.
— Жизнь за тебя отдам, — шептал я. Он гладил меня по голове, как глупого ребенка.
Я нежно прикасался губами к его телу, к его коже.
Я лег на него и обнял его и плакал уже навзрыд, не в силах сдерживать себя.
— Ты, как всегда, нытик! — сказал Тройд.
— Что мне сделать, что тебе будет приятнее всего? — спросил я.
— Мне уже приятно от того,что ты просто лежишь рядом, — ответил Тройд.
Я овладел им нежно, наслаждаясь каждой минутой, я был предельно аккуратен.
Мы продолжали целовать друг друга и ласкать, как морские котики. Как я любил его в
тот момент!
…Мы лежали на двух соседних кушетках и с грустью смотрели друг на друга. Альтер
собирался брать у нас пункцию. Раньше я редко общался к медикам и мало что знал на
этот счет. Альтер с озабоченным видом держал длинную иглу, которая через пять минут
погрузилась в мой позвоночник. Наверное, все муки ада покажутся райским блаженством
по сравнению с той болью, которую мне довелось прочувствовать!
Такой зверской боли я не испытывал еще никогда!
Мне казалось, что я сейчас вырублюсь.
В глазах потемнело, я закричал не своим голосом, а сами глаза увлвжнились слезами. Но наиболее ужасно было видеть, как подвергают этой пытке моего дорогого Тройда. Вскоре у
Альтера было в руке два пакетика какой-то розовой хрени. Так у нас взяли костный мозг.
Альтер похлопал меня по лицу, чтобы я не вырубился от боли.
— Ну, ну, мой мальчик, сейчас я введу обезболивающее.
— А раньше это нельзя было сделать?! — закричал я, как зверь.
Он сделал мне укол и боль прошла. Она осталась где-то далеко, как смутное
воспоминание.
— Придушить меня хотел, обзывал? — ухмыльнулся Альтер.
— Так ты еще и подслушивал! — закричал я.
— Я хочу тебя сегодня, — самоуверенно улыбнулся Альтер.
— Ага, счаз! — злобно сказал я. — Да я лучше яйца себе откушу!
— Что ж, порадуй Гиннесса, — ответил Альтер. — А ты бы лучше братика своего любезного
порадовал. Смотри, как ему больно, а я специально ему обезболивающее не ввожу, пока ты
на мое предложение не согласишься.
Я машинально глянул на перекошенное болью лицо Тройда: он так сильно страдал! У
меня сжалось сердце. Поначалу, после болезни, Тройд не чувствовал боли, но со временем
это прошло… Да, странные существа вампиры! И у каждого индивидуальные особенности
организма. Я не мог больше смотреть на то, как мой Тройд страдает.
Я дал согласие Альтеру, выругав его такими страшными словами, что сам от этого
офигел.
Я так любил моего Тройда, что ради него готов был продать свою задницу.
Тройду ввели обезболивающее и на его лице появилась улыбка облегчения и
блаженства. Сейчас он напоминал дремлющего ангела. Я был счастлив от того, что ему
стало хорошо, но радость эта омрачилась мыслями о предстоящей ночке со старым
отвратительным педиком. Блин, и почему на мою несчастную долю выпало столько
страданий!
Альтер сказал, чтобы я принял душ и отвел меня в комнату, оборудованную под
спальню, а сам вышел. Я остался сидеть в тягостном ожидании, морально подготавливая
себя к предстоящему и убеждая себя, что все это во имя брата и нашей любви. Но в тот
момент не помогло даже это. Уж ожидал я чего угодно, но только не такого!
Я даже забыл, о чем думал. Неизвестно откуда взялась музыка. В комнату плавными
движениями вошла цыганка. На ней были длинные цветастые юбки, куча всяких
побрекушек, огромные серьги. На голове яркий платок, а лицо вульгарно намазано
косметикой. В руках цыганки был бубен. Она начала свой неистовый танец, кружась
передо мной в развевающихся цветастых юбках, из-под которых торчали кривые
волосатые ноги. Я обалдел. Цыганка обольстительно мне улыбалась ярким
ртом, продолжая безумно танцевать. Пошли элементы балета и волосатые ноги цыганки
взлетали выше головы. Такого я еще не видел, поэтому забыл обо всем на свете (даже о
Тройде!).
Вот, цыганка уже на коленях страстно потрясала широкими плечами. Ее короткие
руки, покрытые отвратительными рыжими волосками, глистообразно изгибались, а
браслеты звенели. Вот, цыганка уже вскочила и лихо пустилась в неистовый
пляс, который плавно перешел в кан-кан, что в прошлом веке плясали проститутки в
кабаре. Бубен отлетел в сторону. Я еле успел пригнуться, потому что цыганка, задравшая
ногу, запуталась в подоле юбок и едва не съездила мне по башке.
И вот, цыганка, продолжая кружиться в танце, легким движением коротких рук сняла
юбки, завязанные на бедрах.
Я увидел пристегнутый к ее бедрам огромнейший искусственный член.
— Я хочу тебя, детка! — сказал Альтер.
Смотря на него отрешенными глазами, я, как сумасшедший, покачал головой и стал пятиться назад. Я готов был выпрыгнуть с пятого этажа.
— Отдайся мне, покорись страсти! — кричал Альтер.
Я готов был выпрыгнуть прочь, прямо пробив стекло, но он настиг меня прямо возле стены. Альтер распластал меня на стене, как лягушку, и стал нервно стягивать с меня штаны,предупредив, чтобы я не дергался, иначе брату будет очень плохо. Он стянул с меня штаны, и, с жадностью схватив мой член, засунул его к себе в рот. Меня не только не охватило возбуждение, меня охватило омерзение. Видя, как раздуваются эти гадкие щеки, смокча то, что доставляло столько удовольствия Тройду, я с горечью вздохнул.
Его противный, как у кошки, шершавый язык, лобзал мой фаллос с таким аппетитом, что
порой казалось, что он его откусит.
Видя, что это меня никак меня не возбуждает, Альтер со злостью перестал смоктать и
развернул меня лицом к стенке. Как он смешон был и нелеп в этой цветной цыганской
рубахе, платке, бутафорных побрякушках и со здоровым пристегнутым искусственным
членом! В любой другой раз я посмеялся бы с удовольствием, но это касалось меня. Этот
нечеловеческих размеров предмет стремительно вошел в меня, разрывая меня на части.
Он был такой огромный, что я думал, не выйдет ли он через горло. Я стал орать и звать на
помощь, хоть и знал, что мне ничто не поможет. А Альтер, злорадно лыбясь, орудовал этой
чудовищной торпедой. Лучше бы у меня взяли десять пункций! Я обезумел и продолжал
звать на помощь. А Альтер, которого мои крики возбуждали, стал трахать меня этим
чудовищным предметом, как голодный кобель. Единственной моей целью было
освободить тело от этого страшного и пугающего своими размерами агрегата. Я с
остервенением развернулся в полоборота к Альтеру, чем причинил себе чудовищную
боль. Мои руки сомкнулись на его шее, а рот произнес:
— Если ты сейчас же не вытащишь из меня ЭТО, то тебе наступит КОНЕЦ.
И шутить я больше не собирался. Видя мое воинственное настроение, Альтер вытащил
из меня гигантский фаллоимитатор, при чем боль была такая дикая, что я чуть не кончил.
Озверев и мечтая отомстить обидчику, я погнался за Альтером. Тот так летел, что потерял
свой член-великан. Хохоча, как псих, я схватил Альтера за ногу, тот упал и я притянул его
к себе, схватив фаллоимитатор. Задница Альтера была жирная и волосатая и вызвала у
меня нескрываемое отвращение. Я схватил прицепной член и со всей силой и скоростью
засадил его в задницу Альтера. Он душераздирающе кричал, а я трахал его прицепным
членом, с воодушевлением, желанием сделать еще больнее, чем есть.
Я трахал его до тех пор, пока не заболела рука. Но задница моя и спина после
пункции болели куда сильнее и я с озлоблением стал душить Альтера, пока не понял, что он не двигается.
— Убил! — с облегчением сам себе сказал я. Это все было хорошо, но что теперь делать, как
выйти?
Я стал лазить по комнате и в столике нашел пистолет.
«Отлично!» — подумал я. В голове моей созрел идеальный план. Я нажал кнопку вызова и
послышался вой сирены. Потом взял в руки труп Альтера и приставил к его виску
пистолет. Через минуту санитары были уже в комнате.
— Послушайте, сказал я, держа пистолет у виска трупа, — я вырубил вашего профессора
прикладом по голове и, если вы немедленно нас с братом отсюда не выпустите, то я
продырявлю эту голову не задумываясь, мне терять уже нечего!
Они стояли и смотрели на меня, как стадо баранов. Потом, посовещавшись, и, видя, что
шутить я не собираюсь, решили принять ультиматум. Через десять минут мы с братом были
на свободе, а труп Альтера валялся в грязи. Получил поделом. Даже я, будучи
суперкрасавцем, не позволял себе таких извращений. А он в зеркало-то смотрелся?!