На золотом крыльце... Англия. Истории об истории. Яков I

Здесь речь пойдет о такой неоднозначной монархической личности, что до сих пор не могу определиться со своим отношением к ней. Прямо единство и борьба противоречий, а не король. Хотя, конечно же, король. Причём двух стран. Личная уния называется. Так себе и запишите.

В общем, все опять пошло из детства. Рождённый скорее вопреки и назло, как инструмент борьбы за власть, Яков в тепле семьи не рос. Отца убили по приказу матери. Мать казнили по приказу тётки. А тётка дама суровая даже взгрустнуть не дала. Взгрустнёшь тут, как же. Быстро из списка наследников вычеркнут и не видать английского престола. С другой стороны, ну по кому грустить то? Если родителей своих и знать не знаешь? Если воспитывался регентами да учителями латыни и прочих премудростей?

Поэтому когда ещё и тётка умерла, король тоже унывать не стал, а засучив рукава, принялся хозяйничать. И ведь хозяйство беспокойное досталось. С одной стороны протестанты в пуританство ударились, с другой — католики до иезуитства докатились. И так было не слава богу, стало совсем плохо. А король ещё юн. Молод он ещё. Ну, ему веселья хочется, а не вот это вот все. Да и не разбирается он в этих политиках пока, зато быстро усвоил, что кошелёк у парламента. И возненавидел его. Парламент, не кошелек. Оно и понятно, каждый раз созывай этих лордов с общинами, объясняй на что деньги надо, отчитывайся куда потратил, будто ты и не король, а ФГУП какой-то.

Вот градус в стране и повышался. Ну, а что остаётся социально активным, когда в государстве бардак, а на высшем уровне не до этого? И надумали они взорвать такое правительство ко всем чертям. Утрамбовали подвал порохом, аккурат под зданием парламента, взяли факел и стали ждать, когда там все лорды с министрами соберутся и рассядутся. Те особо не спешили, а социально активные начали понимать, что в здании и их собственная родня ходит, это ж они и её получается взорвут. Принялись родственников своих предупреждать письменным и совершенно не анонимным способом.

Так, разослали половине Лондона предупреждение, и сильно удивились, когда их пороховую лавочку накрыли спецслужбы медным тазом. Парламент цел, министры живы, горе-террористы казнены, а Яков призадумался. Нет, вообще-то, он и сам бы эти палаты с удовольствием взорвал, но глас народа до его слуха внезапно дошёл. И снова король засучил рукава. Теперь уже по-взрослому. Пролоббировал закон о веротерпимости. Дал своим депутатам задание думать вообще, а в частности, об объединении Шотландии и Англии, написал трактат о вреде курения и придумал титул «баронет», чтобы продавать его и стать, наконец, финансово независимым. Устал.

Завёл амуры с фаворитом. Разочаровался, казнил его и стал грустить. Помеланхольничал и опять за работу. Помирился с Испанией, расширил государство за счёт индских и вест-индских колоний, аннексировал Ирландию. Снова устал. И тут так, кстати, появился при дворе прямо неописуемой красоты мелкопоместный дворянчик. Король встрепенулся и принялся его любить. Да так шибко, что аж герцогом дворянчика сделал. И не каким-нибудь там, а Бекингемом. Ну, опять, конечно же, началось вот это вот все с кумовством, фаворитизмом и прочими протекторатами. Даже парламент вызвал короля на ковёр, дабы тот отчитался, что тут вообще такое происходит. Король любимчика своего от опасностей уберёг, защитил и вручил ему своего сына на воспитание. Злые языки поговаривали, что в письмах он обращался к Бекингему не иначе как «жена». Кстати, это тот самый Бекингем из «Трёх мушкетёров».

А потом все закончилось. Не для Бэкингема, он то ещё долго там у них небо коптил, а вот король умер. Человек он был, мягко говоря, неприятный, полезного для страны сделал много, но и напакостить не постеснялся. Поэтому хороший ли он был король или нет, науке это неизвестно. Наука пока не в курсе дела.

Пороховой заговор — попытка группы английских католиков, возглавляемой Гаем Фоксом, взорвать здание парламента с целью уничтожения короля Якова I. Маска Гая Фокса является атрибутом во время протестов против коррупции и символом анонимного интернет-пользователя.