– Камила, дорогая, пора. Жених ждет, все ждут, выходи!

Камила разорвала поцелуй и отрезала так, словно пропела нежным голоском:

– Мать! Что делать, Миктор?

— Ай, пускай стучит! Бежим со мной, нас не найдут. А если найдут, то, клянусь, тебя не отдам ни за что! И сам не дамся дикарям!

Недолго думая, Камила кивнула Миктору о своей готовности к его авантюре. Томить не стали. Быстро выпорхнув через окно на волю, Таврический повел свою любовь к стоянке лошадей. Седлая лошадь, одну на двоих, они уже были готовы убираться отсюда долой, как на стоянке появился Аслан с компанией своих и Гоги. Все были вооружены. Началась пальба вдогонку Таврическому и Камиле. Они палили до одури неосторожно, как будто их совершенно не пугал тот факт, что и Камила могла быть задета. От стрельбы все неоседланные и пегие кони со стоянки пустились по сторонам. Судьбе было угодно, чтобы кто-то плохо повязал своих лошадок! Таврический со всей мочи гонит скакуна. За спиною пули рвут пространство и свистят в надежде нагнать вора. Стрельба не утихает до тех пор, пока всадник-вор в зеленом облачении и с невестой на коне не скрываются за горизонтом. Аслан злобно окидывает взглядом всех окружающих, в особенности на Гоги падает недовольный и сердитый взгляд его.

– Зарежу… Ловить будем бусмунштука (Паршивца по-ихнему) и резать! А Камилу вернем тебе, Гоги, будет она еще твоей! – проревел злобным басом Аслан.