— Аха-ха-ха, Гоги, брось винтовку, она тебе не идет, разве ты не видишь, э! Иди овец паси, аха-ха-ха! — заливался слегка раздражающим смехом Радек, полностью игнорируя тяжелый взгляд Гоги. Вскинул старушку подпоручик. Винтовка лежала в его руках словно влитая. Он еще помнил войну и оружие ему было так родно, до боли, но все-таки родно. Таврический нежно передернул затвор, гильза кульбитом вылетела в высокую траву поодаль офицера. Рука нежно легла на рукоять, палец обвил старушечьи крючок для спуска. Секунда, нажатие — грохнул выстрел. Бутылка с неприятным, трескающим звонким звуком разлетелась по дворику. Таврический повторно лязгнул затвором и передал винтовку, предварительно проведя по ней рукою, будто погладив Азбесту.

– На, свою подругу. Приведи ее хоть в порядок, друже, — пьяным тенорком сказал подпоручик.

— Увай-увай, конечно! Я вижу, ты стрелок не промах. Не грех и прислушаться к твоему совету! — весело прогоготал Азбест.

Под завершение ночи, уже к утру, когда яркое солнце начало озарять улочки Ливадии, компания стала расходиться. К уходящему из кабака Миктору подскочил Радек, пригласив его на свадьбу Гоги и Камилы. Радеку до того понравился ночной собутыльник, что тот решился пригласить его на свадьбу своего племянника Гоги на особом статусе, лишь одно условие поставил Радек – подпоручик должен обзавестись увахраббитским национальным костюмом и кинжалом. Тут уж ничего не поделаешь, такова традиция. Подпоручик с радостью принял приглашение, но идти не особо собирался, ведь в будущем, у него вряд ли выдалось бы свободное время на сие мероприятие. Евпраксия тянула его к себе больше, чем подобные, вероятно буйные и непредсказуемые празднества.