— Не уходи…

Миктор еще какое-то время сидел с Камилою в объятиях. Затем поднялся с нею на руках и подошел к самому обрыву. Он держал ее и глядел куда-то в солнечную даль. А огненное, пламенное солнце поднималось все выше и выше, возвышаясь над трагедией маленького человека.

Роковое решение

Колеса экипажа подпрыгивали от рытвин на неказистой дороге. Я сидел и смотрел в окно покручивая ус пальцами. Проезжали мимо сожженной деревни. Разумеется, это была работа остов… Да-с, война. Вот собрались две мужицкие кучи в поле и давай рубаться и стреляться – это я понимаю – война. Но что могли такого сотворить селяне, женщины, дети и старики, чтобы быть заживо сожженными? Мне стало неприятно думать об этой жути. Уже достаточно повидал такого. Продолжения не хотелось ни коем местом своего разума. Думая об отвлеченных темах, я неожиданно для себя заснул и проснулся лишь от звонкого «Приехали, ваше благородие, господин гауптманн (Капитан)!» – это так будил меня мой молодой адъютант. Прежде чем выйти из кареты, я протер свои усталые зенки и только потом соизволил выйти. Адъютант, следуя уставу, отворил мне дверцу. Выйдя, я слегка размялся – так, чтобы это было не совсем приметно.

Мы прибыли к благородной лекарне для высших офицерских чинов. Я приехал сюда, дабы навестить своих бойцов и поздравить их с окончанием войны. Мне было жалко их не только из-за их ранений, но и из-за того, что ребята не смогли насладится вкусом победы непосредственно. О ней им приходилось узнавать только лишь из уст солдатни и газетных статей.