Миктор улыбнулся с ехидным прищуром, снял фуражку и ответил:

– Да, это я. Не думал, что ты меня узнаешь.

– Да как же тебя не узнать, сколько мы вместе прошли? Повидали такие сражения! Плечо к плечу бились в кровавой бане в Вербине, защищали столицу, это же прям… Ух, не забываемо!

– Что есть – то есть, этого так и быть, не отнимешь, было славное время… славное и страшное.

– Да-с, ну-с давай, рассказывай, как дела, как войну прошел?

– Да, что тут рассказывать, прошлялся я последний год по лекарям, – с грустью рассказывал подпоручик, вспоминая этот пренеприятнейший опыт. – «Осчастливило» зимою бывшего года получить ворох ранений, да перелом в придачу. Думалось, побываю я в Златовире, вкушу тамошнего алкоголя, погляжу, как там живется. Ан нет-с, вместо этого всего лежал в больнице, пил таблетки, разговаривал с такими же неудачливыми воинами, как и я. А ты как, Левиан?

– Ах, понятно, безумно жаль, что так у тебя все сложилось! Но коль был бы ты неудачником, то со мною бы тут не беседовал! Я вот конец войны встретил в Эндергебе.

– Изволь спросить, где это?

– Это большая деревня на юге Оста. А я смотрю ты в офицеры выбился? Последний раз то ты был в звании ефрейтора, а щас целый подпоручик, нехило!

– Нарубал я себе на подпоручика, аж до поручика рука устала рубить. Ты ж, я погляжу, в фурьерманнах (Замком взвода) окончил.

– Ага-с, а че это ты в Ливадию намылился, ты же на севере жил?