Камиль Демулен (нервничая, но нервность его обретает более яростную, тревожную форму):

В моей груди страшный жар,
И от этого мне мучение,
Мне кажется: мёртв, горю!

Робеспьер успокаивающе касается его плеча через стол.

Камиль (предупреждающе):

Ты знаешь, что я не трус…

Робеспьер (кивает, подтверждая слова друга, его тон успокаивающий, он не думает смеяться или издеваться, а искренне хочет поддержать Камиля, воззвать к его разуму):

Это всё глупо, всё сон.
Во снах мешаются грёзы.
Но этот сон пуст,
Предвестия нет! — я поражен…

Чтобы переключить его внимание, указывает на корзинку с кремовыми розами, касается лепестков пальцем, поглаживает их с нежностью:

Мой друг, взгляни на эти розы!

Камиль (даже не глядя на розы):

Они прекрасны! Но этот сон —
Это страшная битва ума.

Мнется снова, прежде чем решиться на то, что давно уже зреет в его уме:

И я прошу у тебя —
Мой друг, пусть я и смешон…

Робеспьер (с легкой нетерпеливостью):

Да скажи же! Была — не была!

Камиль (хватаясь за руку Робеспьера, с мольбой):

            Взгляни на меня!

Робеспьер покоряется. Кажется, он действительно беспокоится.

Если наши пути различны,
Если наши дороги обманут,
И дружба станет нелогичной,
И боги от нас устанут…

Робеспьер поднимает ладонь, показывая, что слова Камиля – это бред, не имеющий ничего общего с реальностью, но Демулен продолжает с настойчивостью и голос его крепнет: