— Что случилось? — спросил я.

— В ущелье течет река. Пар от нее, образует наледь на рельсах — ответил машинист и смачно затянувшись облезлой сигарой, продолжил — ехать дальше опасно. Нужно убрать лед.

— Как странно. Я не первый раз еду здесь зимой, но такое слышу впервые.

— Вы правы, сэр. Такое здесь не часто и обычно с этим справляется наш ангел-хранитель — он кивнул в сторону своего необычного соседа. Тот, смутившись, неловко опустил лицо, отчего его борода вылезла наружу как меховое жабо.

— Но сегодняшний снегопад… ухудшил обычное положение вещей — продолжил машинист. Он постоянно затягивается и выпускает клубы дыма так, словно это служит ему напоминанием о тех временах, когда поезда ходили на паровой тяге.

— Рельсы сильно обмерзли. Он не смог справиться с обледенением. Но… к счастью — он снова пыхнул табачным дымом — вовремя успел предупредить нас.

Борода путевого сторожа снова вылезла наружу, закрывая лицо.

— Спасибо вам — я кивнул сторожу.

От радости он только и смог, что закрыть рукой лицо и отмахнуться от нас другой рукой.

— Да что уж там, господа. Такая работа — его бархатистый, глубокий и приятный голос больше подошел бы оперному певцу.

— И все же, не всякая работа делается добросовестно — сказал я.

Сторож снова отмахнулся от похвалы.

— Пойду посмотрю как продвигаемся — сказал машинист.

— Могу я с вами? — спросил я.

— Пожалуйста. Только аккуратно. Не подходите к краю.