— Ой, я не успел… — растерянным голосом произнёс мальчик и посмотрел на маму. — А я сегодня ещё не гулял… Пошли! Я ещё с горки покатаюсь!

— Только к шести вечера возвращайтесь, я как раз для нас стол накрою, посидим, — сказала Мила. Когда мальчик убежал переодеваться, Серафима спросила:

— Ты сказала ему про отца?

— Нет ещё… — с досадой ответила девушка. — Почти год прошёл, а я всё никак не могу собраться с духом! Это наш первый Новы год без Гриши… Ну как я ребёнку праздник испорчу?

— Но ему нужно сказать, Мила. Хочешь, я с ним поговорю потом?

— Давай вместе скажем? После рождественских праздников? Мы к тебе приедем.

Серафима кивнула и взяла девушку за руку. Мила сжала её ладонь и благодарно посмотрела женщине в глаза.

— Не передумала ещё переехать? Нам здесь так пусто, квартира огромная просто.

— Нет, Мила. Мой дом теперь не здесь…

— А где? Разве ты останешься в монастыре?

— Я пока не знаю, — шёпотом, словно стыдясь, ответила Серафима.

***

Вернувшись после прогулки домой, Серафима принялась отряхивать с Мишиной обуви снег. Смеясь и толкаясь, они возились в коридоре, пока женщина не заметила мужскую обувь. Она подняла взгляд на напольную вешалку для гостей и узнала пальто Сергея. Они не виделись почти месяц, и Сергей ничего не говорил ей про свой визит в этот вечер. Волнение не заставило себя ждать, она сразу вспомнила их последний разговор по телефону:

— Я уезжаю из Москвы, мне работу предложили хорошую в Питере. Здесь я счастье уже попытал.

— Вот как. Я рада за тебя. А кода уезжаешь?

— После Нового года. Нужно ещё пару дел завершить. С жильём разобраться.

— Я уверена, что у тебя всё получится. В жизни иногда необходимо что-то менять!

— Я согласен.

Повисла пауза. В голове Серафимы пронеслось множество мыслей и фраз, которые она боялась сказать вслух. Ей хотелось спросить: «А как же мы? Что будет с нами? А будешь ли ты приезжать?» Серафима боялась показаться глупой и влюблённой девушкой, в сердцах ругая себя за нерешительность. Сергей часто приезжал к ней за это время, и каждую встречу её сопровождали стыд и скованность. Он никогда не позволил себе лишнего в её сторону после того, как она вспылила. Сергей хорошо помнил, что она попросила его ждать. Она же, в свою очередь, боялась сделать неверный шаг. Поэтому не предпринимала их вовсе. Серафима позабыла, как нужно проявлять себя в отношении мужчины. И нужно ли? Ведь она чётко понимала, где они находятся и к чему это может привести. Женщина знала, что могут пойти слухи по всему монастырю и это может дойти до игумена. Она должна была быть осторожной и вести себя подобающе монастырской труднице. Так говорил ей разум. Но сердце…

— Я желаю тебе счастья, Сергей! Благодарю тебя за всё, — наконец, сумела выдавить из себя Серафима.

— Ты со мной прощаешься? — Казалось, он не был удивлён.

— Нет, что ты? Двери моей обители открыты для тебя всегда. Ты единственный знакомый моего отца и так много для него и для меня сделал! Хочу, чтобы ты этого не забывал никогда. Храни тебя Господь.

— Не забуду, Серафима. Мне пора. Пока.

Внутри у неё что-то оборвалось. Она рывком села на кровать и сцепила ладони, чтобы унять их дрожь. На глаза накатывались крупные слезы. Слёзы от обиды и злости на саму себя. Сергей не может ждать её вечно. Да и зачем? Что она сможет ему дать? Своё истерзанное сердце? А способно ли оно вообще любить? Она взяла в руки крест и зашептала молитву «Отче наш». Успокоившись, она продолжила шептать, но уже самой себе: «Всё, что ни делается — всё к лучшему! Пускай уезжает, там ждёт его счастье. Дай Бог ему всего, что ему не хватает! Избави его от хворей и напастей, ненавистников и злых языков. Даруй в душе покой, а в сердце — радость. Веди его нужной дорогой, не дай сломаться и свернуть назад. Спасибо тебе за то, что был в моей жизни. Спасибо за то, что окутал заботой и нежностью, опекал как отец, защищал как брат. Значит, так надо, значит, буду и дальше служить Господу Богу и молиться за тебя. Дай Бог, ещё увидимся. Прости меня, трусиху…»

Сейчас, когда она сидела в коридоре отчего дома, ей было страшно выходить к тому, с кем мысленно попрощалась навсегда.

— Ну что, нагуляли аппетит себе? — появилась Мила и помогла Мише раздеться. — Миша, мой руки и бегом переодеваться. У нас гости!

Серафима медленно стянула пальто и шарф, молча смотря на Милу.

— Ну что ты так смотришь?! Да, это я его позвала… Я хотела увидеться с ним перед отъездом. Всё-таки он тоже столько сделал для нас.

— Я не против, но…

— Вы что, поссорились?

— С чего вдруг нам ссориться? Мы же не дети, Мила.

— А вот мне кажется, что они самые! — Серафима только открыла рот, чтобы ответить, но девушка уже махнула высоким рыжим хвостом и упорхнула в глубину квартиры, бросив через плечо: — Пойду Мишке помогу!

Женщина так и осталась стоять в коридоре, растерянная и удивлённая, понемногу начиная злиться на Милу, пока в дверях гостиной не появился Сергей. Он был одет в строгий костюм с чёрной рубашкой и серым галстуком. Серафима поначалу опешила, а затем взяла себя в руки и улыбнулась ему:

— Сергей! Здравствуй! Рада тебя видеть! Ты так… хорошо выглядишь. Я не ожидала тебя…

— Не говори ничего больше, пожалуйста, — привычным для себя тоном проговорил мужчина и взял её за руку. — Холодные… Ты была без перчаток?

— Я… — Она не знала, выдёргивать ли ей руку из его крепких ладоней или дать ему её согреть. — Я отдала их Мише, он свои забыл.

— У меня для тебя подарок.

— Но я не… Я без подарка… — она рассеянно подбирала слова и пути отступления. Он стоял почти вплотную, смотря прямо на неё, немного с прищуром, словно изучая её женский испуг в бегающих васильковых глазах. Она успела услышать аромат мужского парфюма: насыщенный кедр, морская вода, мускус… Он очень шёл ему. Это было так непривычно, даже опьяняюще. Она успела привыкнуть к запахам табака, крепкого кофе и кожаного салона авто. В голове лишь пронеслось: «Что он задумал?»

— Я не жду от тебя подарков сегодня. Я ожидаю другого. Подожди здесь.

Крафтовый подарочный пакет с красным орнаментом, золотыми снежинками и новогодней надписью выглядел вызывающе, но Серафима приняла его молча, не глядя на Сергея, лишь учтиво кивнув ему.

— Я не приму никаких возражений. Сегодня особенный вечер, и я хочу, чтобы ты выглядела прекрасно.

— Ты хотел сказать, соответствующе твоей персоне? — её нарочито строгий голос выдал недюжинное волнение. Казалось, он немного опешил, чуть сдвинув брови и бросив взгляд наверх, обдумывая её язвительную фразу.

— Если ты о моём костюме, то моя персона от этого не изменилась.

Наверху, в своей бывшей комнате, Серафима обессиленно опустилась на кровать, сгорая от стыда. Женщина взглянула на себя в зеркало: в мягком свете прикроватной лампы она выглядела уставшей и напуганной. Она бегло пробежала по тёмным кругам под глазами, впалым щекам, белокурым прядям, которые успели выбиться из низкого пучка за время прогулки и падали на глаза.

— Да, Серафима Григорьевна, неудивительно, что от Вас сбегают мужчины в канун Нового года,— медленно проговорила она, качая головой. — Совсем запустили Вы себя… — тут её взгляд упал на подарочный пакет. — Хотя сбежавшей гостьей сегодня должна быть я. Пускай запомнит меня не измученной женщиной средних лет, а красивой женщиной в расцвете сил. Ведь я могу быть такой?

Она достала платье в пол цвета марсала с длинным рукавом и закрытым декольте. Серафима провела рукой по нему: ткань была плотной и приятной на ощупь, напоминая бархат. Она и забыла, когда в последний раз держала в руках что-то подобное. Мерить его было волнительно и в то же время интересно. В дверь постучались.

— Я ещё не готова!

— Серафима, это Мила! Можно войти?

— А, Мила, это ты… Да, входи.

— Ну что, показывай! — Девушка забежала, хлопая в ладоши и с горящими глазами рассматривая платье. — Ух ты! Оно просто чудесно… Твой цвет! Я тебе дам свои туфли, они…

— Мила, вы в сговоре? Это ты помогла ему это устроить?

— В каком сговоре? — непонимающе захлопала глазами Мила и нахмурилась. — Я позвала тебя, чтобы ты провела праздничный вечер с Мишкой. Мы об этом заранее договорились! А Сергей заехал, чтобы передать мне документы, ну заодно повидаться в последний раз…

— Он знал, что я буду здесь?

— Ну да… Вам разве нельзя видеться?

— Всё ясно… — Серафима закрыла глаза и откинула платье на спинку стула. — Ты всё знала и не поставила меня в известность о его визите. Скажи честно, ведь документы и Миша — это только предлог?

Девушка взяла стул и села напротив Серафимы, со всей серьёзностью взглянув женщине в глаза:

— Я больше не могу смотреть, как вы мучаетесь и бежите друг от друга целый год! — она подняла руку, дав понять, чтобы женщина её не перебивала. — Сергей давно мне признался, что испытывает к тебе не жалость, не сострадание, не долг перед Гришей, а совсем другое. Я за него говорить не буду, я всё равно не достучусь до тебя. Сегодня я хочу, нет… Я прошу дать ему шанс. Если ты уважаешь его как человека, который помог нам всем обрести друг друга, то ты не осмелишься снова сбежать, это неправильно… Ведь мы обе знаем, что вы хотите на самом деле. — Она взглянула на наручные часы. — У нас не так много времени до твоего отъезда. Я помогу тебе одеться и привести себя в порядок. Ты просто должна его сразить наповал! Согласна?

— Я сдаюсь… — сокрушённо проронила Серафима, закрывая лицо руками. Внутри неё зарождалась чувство сродни тому, которое она испытывала когда-то давно, идя на свидание к Константину. Внутри у неё просыпалась женщина. Утончённая, хрупкая, но уверенная в себе и волевая. А ещё влюблённая.

Продолжение следует…