Первое время все ехали молча. Серафима впервые поймала себя на мысли, что в присутствии Сергея ей стало спокойно. Или не так одиноко? После смерти Кости она не могла подпустить к себе мужчин, даже в невинном общении. Оказавшись в храме, она могла себе позволить мирские разговоры с батюшкой и с прихожанами. Ей казалось, что она была неуязвима и под защитой Господа. Будучи в монастыре, она была далека от мирской суеты, от жизненных взлётов и падений, от обыденной греховности человека, словно под крылом ангела. Другие люди её возраста бегут по жизни, а она просто остановилась и погрузилась в себя. Память для неё стала неким средством к существованию. Она жила по канонам, чтила память о матери, о некогда любимом человеке и молилась за здравие отца. Серафима сама не заметила, как перестала ждать дня, когда захочет вернуться в мирскую жизнь. И в отчий дом. Как иногда извилиста бывает тропинка судьбы. Насколько крепким оказалось её убеждение в том, что она всегда успеет вернуться. И какой же эфемерной оказалась её свобода. Она хотела наказать отца, а наказала себя. Серафима погружалась в свои мысли всё глубже, но её отвлёк щелчок: Сергей выключил печку, в машине стало ощутимо теплее. Серафима стащила со своих плеч тяжёлый плед и взглянула на Милу: та смотрела в запотевшее стекло и выглядела отстранённой. Когда Серафима начала тереть ладони, чтобы их согреть, девушка повернулась к ней и спросила лишь об одной вещи: о завещании Григория Петровича.
Глава 5
Серафима почти щурилась от восходящего солнца, стоя у окна и перебирая чётки. Её голова болела от бессонной ночи и количества противоречивых мыслей. В груди ещё что-то ныло. Вчера, когда они выходили из машины, то водитель пропустил Милу и остановил Серафиму. Девушка вопросительно обернулась на них, но, сославшись на не накрытый стол, скрылась в парадных дверях.
— Ты бы с ней поаккуратней, я слышал, что она спрашивала про завещание Григория… — он закурил и быстро затянулся. — Я лично возил его к нотариусу, когда ему первый раз стало плоховато с сердцем. Квартира твоя по документам.
Серафима нахмурила брови и непонимающе взглянула на Сергея: