Снизу раздался треск. Рэй посмотрел под ноги и увидел у носков небольшую трещину, маленькие веточки которой разошлись по поверхности льда. Настоящая трещина.

   Впервые Рэй почувствовал то, что люди называют возбуждением. Непонятно отчего всё его нутро содрогнулось от вида треснутого льда, замерло, и уже в следующую секунду грудную клетку тронуло тепло, до этого неведанное. Трещины! Трещины! Мир видел его!

   — Здесь тонкая грань? – Рэй удивился силе своего голоса. Для юноши среди жнецов он говорил довольно нагло в присутствии Старшего жнеца, но он просто не мог сдержать восторга! Мир разом стал ярче, а цвета полыхнули яркостью, будто от одного треска Вселенная проснулась. – Вы слышали?! Лёд чувствует меня! Это же…

   Старший жнец молча поднял руку, и одного этого жеста хватило, чтобы Рэй заткнулся и тут же устыдился своего возгласа. Хотя, по правде говоря, ему особо-то и не было стыдно. Он продолжал двигаться за своим проводником и пружинистой походкой шагал по льду, внимая звуку трескающегося льда подобно лучшей в мире мелодии. Почему его ноги здесь имеют значение? Он, конечно, совсем молод и ещё много где не бывал, но даже из рассказов Отошедших жнецов было ясно, что случаи взаимодействия мира со жнецом – всего лишь легенды. Жнецы служили смерти, они забирали души погибших (именно погибших, умершие собственной смертью в сопровождении не нуждались) и помогали им выйти из материи мира, освободиться и уйти. Вселенная не мешала, но и не помогала. Ни один жнец не был способен открыть дверь или хотя бы поднять иголку, вместо этого их наградили даром неосязаемости.