И разрыдавшись, он упал лицом в ее плечо, тут же рывком отбросил мешавший поднос, который немедленно с грохотом полетел на пол. Рэймонд уложил девушку на спину, вглядываясь в ее личико, и со стоном прижал ее к себе, спутывая дрожавшими пальцами ее волосы, прижавшись губами к ее лбу возле бинта. Плача, так и отключился в ночи, несшей тихий, холодный, но самый ясный, бесконечный звездный свет с очистившегося неба…

Рано утром, когда еще рассвет занимался где-то очень далеко за снова затянутым тучами горизонтом, Рэймонд очнулся и услышал смутный грохот двигателя большой машины. Он сел на постели, приходя в себя, вспомнил, что так звучит мотор снегоочистителя, который время от времени приезжает к ним, расчищая заносы, ибо водитель его – племянник миссис Фрибоди и всегда с радостью откликается на ее просьбы. Рэймонд оглянулся, посмотрел на незнакомку, спавшую рядом и… медленно поднялся с кровати. Под его ногой хрустнул осколок разбитой чашки, Рэймонд бросил взгляд на девушку, но она продолжала спать. И тогда он осторожно и очень тихо покинул комнату.

Рэймонд пошел искать миссис Фрибоди, что бы она прибрала спальню. Он нашел ее и рассказал про поднос и разбитую посуду, он поднялся к себе, подошел к окну и в медленно светлевших сумерках занимавшегося утра Рождества машинально наблюдал, как ездит вокруг дома снегоочиститель, расчищая снег, как фары его, специально очень яркие, освещают, на сколько способны, окружавшее дом белое безмолвие… У него болела голова, он чувствовал слабость, но это было ничто по сравнению с тем, как нещадно ныло его сердце!..