Мне было велено разуваться и проходить. В квартире нас встречал усатый кот: он тарабанил лапками, перебегая по дубовому паркету, и, распушив хвост, не отходил от своего разнузданного хозяина – тот проскользнул в кухню, чтобы налить ему молока. Среди белого шпона с бронзовыми вставками и коваными ручками – куда какая из дверей вела – сразу было не понять – висела огромная люстра. Я наткнулся на ванную комнату и тут же вернулся в кухню, где котяра уже лакал из своего квадратного блюдца. В домашнем появился Турбиныч с початой бутылкой ирландского, одновременно в прихожую из подъезда вошла женщина водитель и тихонько поставила на пол мой саквояж. Я привстал, чтобы не показаться невоспитанным, но Турбиныч, заметив моё смущение, одернул меня, и сам прошел в прихожую, чтобы дать женщине какие-то поручения. Затем она ушла, а он вернулся и открыл бутылку, плеснув мне и себе:  

— Ну, как там эти гады, не собираются больше с нами воевать?

Речь шла о том, что один из контрагентов вопреки воле организаторов тендера, начал выжимать взятку, хотя по правилам участия – взаимодействие с тендерной комиссией напрямую по условиям договора было запрещено. — Вот скотина, – продолжил он, взяв крекер из розетки, – если они и дальше будут нам мешать, придется показать им вундервафлю, – в подобных ситуациях, когда горячий, похотливый ум Турбиныча никогда не отвлекался от заранее намеченных целей, в его лексиконе проскальзывала профессиональная терминология, известная ему одному.

— Форс-мажор? – мой подогретый ум тоже начал включаться в поиск связи с объективной реальностью, в которой подмазать колесо считалось наилучшей формой выигрыша.

— Нет, поверить не могу, что нас пытаются нагнуть на ровном месте, да еще и с припиской: «нежелательное государство как партнер». – В этот момент дверь в кухню приоткрылась, на пороге стояла высокая заспанная девушка в ночной рубашке:

— Папа, ну, вы будете спать, нашумели, прилично уже?

— Заходи, Марфочка, – Турбиныч ловко снял её руку с дверной ручки и небрежно притянул к себе. «Марфа Турбиновна», – почему-то пронеслось у меня в голове, и та все равно заметила мой порыв, но была уже полностью в объятьях папы, который расправлялся с ней, как паук с мухой, выпытывая у неё о её жизненных успехах, не выпуская её запястья с тату. Телячьи нежности продолжались, пока не послышалось, что кто-то в прихожей включил свет. Турбиныч окликнул:

— Лера, поди сюда. Лера!

Лера вошла в кухню – Турбиныч выхватил и ее как пятилетнюю, потом обнял двоих дочерей за их высокие талии и обратился ко мне:

— Ну, выбирай любую.

Несмотря на то, что Турбиныч похож на борова, девчата у него получились симпатичные. Он хлопнул их по задницам и отправил восвояси.