Я догадывалась, что сегодня ночью мне никак не уснуть – столько всего случилось. Сбылась моя мечта! Пусть не полностью – Ричард Тайлер так и остался недосягаем. Но Брэндан пообещал… И я не могла этому не поверить. А еще Брэндан сказал мне на прощание, что не хочет потерять меня из виду, что хочет продолжить наше знакомство. Он задержался у дверей перед тем, как сесть в такси, взял меня за плечи и… обнял вдруг. Обнял так крепко и так нежно, что мне уже и слез не хватило бы.
-Спокойной вам ночи, детка! И прошу вас – оставайтесь такой вот, как сейчас, всегда. И тогда… тогда все, чего вы так хотите непременно сбудется, я в этом просто уверен. Спасибо вам за все! Сегодняшний вечер, ужин, ваша компания… Хадсон, не смотри на меня так! Все, спокойной вам обоим ночи! Я серьезно. – Он спустился по ступеням крыльца и обернулся. – Боюсь просто, что вам обоим сегодня не до сна будет. Да-да!
И рассмеявшись, помахав нам обоим, Брэндан сел в машину и уехал. А я обернулась на Хадсона, словно, еще смогла бы увидеть то его выражение лица, которое заметил Брэндан.
-И нечего на меня так смотреть! – огрызнулся он. – Ступайте себе спать! Ясно?
-А что это вы так раскомандовались?! – вторила я его тону. – Чего я вам сделала?
-Ничего, — буркнул он. – Шлепайте в ванную и в постель! Давайте, давайте!
Слегка ошарашенная его тоном, я все же, не стала спорить, отвернулась и поднялась к себе. Что за человек?!.. Да и Бог с ним совсем. Я чувствовала усталость, только вот спать… Ни душ, ни мягкая постель – ничего мне не помогало! Я вертелась и крутилась с боку на бок, а потом вдруг поняла – я жду. Я жду! Жду, что в темноте послышаться тихие шаги по ковру, что Хадсон усядется на мою кровать, и тон его перестанет быть таким непонятным и по-идиотски грубым.
Похоже, я все-таки, задремала. Я не услышала шагов по ковру и пришла в себя оттого, что ладонь Хадсона легла на мое бедро, накрытое одеялом.
-Мишель! – прошептал он. – Слышите меня?.. Неужто все же, уснули… Ну, и спите себе! Черт с вами…
-Это черт с ВАМИ – воскликнула я, и села в постели. – Опять не можете отложить разговор до утра? Непременно надо снова вломиться в мою спальню! Я найду эту чертову нору, через которую вы прокрадываетесь ко мне, и замурую ее! А еще лучше – насыплю там битого стекла, чтобы неповадно было.
-Вы — отвратительная, злая, жестокая девчонка! – прошипел в ответ Хадсон. – И что только в вас Брэндан сыскал такого, что столькими комплиментами осыпал, едва ли не на груди пригрел?! Змею пригрел!.. Мне ведь и идти-то больше не к кому, Мишель Уотсон… — его тон внезапно переменился и стал каким-то грустным. – Я прихожу к вам… таким, каков я есть на самом деле – без грима, без этих очков, парика и бороды. Вы не видите моего лица, настоящего лица, и иногда мне кажется… — не приведи Господь вам его увидеть.
-Почему?? – подскочила я, словно, Хадсон вдруг взял и обманул мои ожидания.
-Не скажу я вам этого. Не скажу и все!
-И кто из нас вот после этого настоящая коварная змея?! – не удержалась я. — Поговорить пришли, а сами холите и лелеете свои проклятые тайны. Что такое с вашим лицом, что ну никак нельзя мне показать?!
-Ничего. Ровным счетом ничего! Я не обезображен, у меня не торчат клыки, и кожа не усыпана прыщами… Можете потрогать. Если хотите, конечно!
В спальне повисла тишина, которая аж звенела искрами напряжения. Я чувствовала, где он сидит и тихонько, так осторожно, словно, подо мной заложили мину, я пододвинулась к нему, протянула в темноте руку.
-Только не проткните мне глаз! – предупредил он. – И не бойтесь, я не кусаюсь.
-Будете балаганить, я непременно это сделаю! – неуверенно усмехнулась я и коснулась его лица.
Провела пальцами по его щеке и обнаружила аккуратную бородку и усы а-ля Генрих Наварский. Гладкая теплая кожа. Мои пальцы скользнули от виска его к затылку — мягкие короткие волосы, такие приятные, что их так и хотелось гладить, ерошить, услаждая свои пальцы, чувства свои.
-Почему вы так дышите, Мишель? – тихо спросил Хадсон, повел лицом вслед моей ладони и вдруг поцеловал ее.
От неожиданности я отдернула руку, замерла от досады на самое себя, потому что, он вздохнул и поднялся с моей кровати.
-Я неприятен вам, мисс Уотсон. Вы взялись ощупать мое лицо из праздного любопытства, как кошка, которая лезет везде, лишь бы пронюхать, что там. Вам до дикости хочется узнать, кто же скрывается под маской, только и всего… Хотел пожелать вам спокойной ночи, но, похоже, Брэндан был прав – нам не уснуть сегодня спокойно. Вы лопнете от любопытства, а я…
-А вы? – не удержалась я.
-А я… — от обиды на самого себя, на дурость свою несусветную, которая в моем возрасте просто уже непростительна.
-В чем же выразилась ваша дурость?.. Не уходите же! – я услышала удаляющиеся шаги по ковру.
-Снова ваше пустое любопытство?
-Н-нет… — пролепетала я и попыталась взять себя в руки, что бы уж окончательно не выдать свои чувства и мысли. – Мне просто очень интересно, в чем может заключаться дурость такого человека, как вы, мистер Хадсон. Человека весьма самоуверенного, умного, остроумного и так далее! Я серьезно! В чем же, мистер Хадсон?
Хадсон молчал, но и шаги его стихли.
-Мне… — проговорил, наконец, он, — мне пора прекратить следовать за своими иллюзиями, мечтами – они ни к чему не приводят. Вернее, когда-то приводили. Но теперь…
В его голосе слышалось столько горечи, что мой разум не успел отреагировать:
-Подойдите сюда, мистер Хадсон! – позвала я, сама испугалась, но было уже поздно. – Вернитесь!
-Я делаю вам больно? Вы ведь из тех людей, которые, даже упав на пути к своей невообразимой мечте, все в слезах, все же поднимаются и из последних сил бредут дальше. Так, мисс Уотсон?
-Сейчас это не важно, — отозвалась я. – Не уходите.
-Почему? Зачем я вам понадобился? Вам ведь неприятны мои прикосновения, поцелуи. Вы только что отскочили от меня, как от вонючей крысы!
-А вы не настолько умны, каким кажетесь! – усмехнулась я.
-Вот как?!
-Ваш поцелуй был так неожиданен и… ожидаем…
Хадсон присвистнул, и я услышала его возвращающиеся шаги.
-Что это вы хотите этим сказать?! – он снова присел на мою кровать.
Я сидела, укрывшись одеялом и обхватив колени руками. Как ни привыкли мои глаза к темноте, лица Хадсона мне все равно, было не разглядеть. Только смутный силуэт на фоне едва пропускавших уличный свет плотных оконных штор.
-Мне кажется, — я откашлялась, — я… как-то привыкла к тому, что вы есть, что вы вот так прокрадываетесь ко мне в комнату, что целуете меня… Я уже начинаю ждать этого… Что я говорю, господи?! Я… Мне удивительным образом хорошо с вами, я люблю разговаривать с вами, слушать вас, и когда мне плохо, я чувствую тягу к вашему обществу, точно, вы – мой старый друг, а не недавно появившийся в моей жизни хозяин дома, в котором я снимаю комнату.
-Вы действительно, несете сейчас какие-то несусветные вещи, мисс Уотсон! – заметил Хадсон, и я услышала улыбку в его голосе. – Может, мне просто сейчас взять ситуацию в свои руки, овладеть вами, как бы вы с дуру ни сопротивлялись и все, наконец, встанет на свои места? Ведь у вас попросту очень давно не было близости с мужчиной, так ведь? Вы млеете от поцелуя так, точно, готовы уже в обморок упасть. Разве такое возможно, если учесть, что я вам вовсе не нравлюсь?
Он придвинулся ко мне, я вздрогнула и снова едва не отскочила, точно ошпаренная, но сдержалась и затаила дыхание.
-Что же вы молчите?! Вы обиделись?
-Нет… — прошептала я. – Вы правы, у меня уже давно не было никаких романов, но…
-Что? Почему ваша жизнь так сложилась? Неужели такая привлекательная девушка может быть одна?!
-Может. Если она сама того хочет, — мой голос окреп.
-Вот как?!
-Именно. Если она не видит никого, кто ей мог бы понравиться хотя бы на сотую долю того, как нравится лишь один. Тот, которого рядом никогда и не будет.
-А что же ваша природа? Неужто она молчит?
-Как вы сами смогли убедиться – нет. Вы будите ее, мистер Хадсон… Обнимите меня!
-Вы это сказали или мне показалось?
-Идите же сюда! – осмелела я.
-Ну, а что же тот, единственный, которого вы ждете?
-Он и понятия обо мне не имеет, чего же ему обижаться!
-Но вы сами не будете клясть себя за то, что сделали вопреки своим чувствам?
-Какое вам-то дело? Вы получите свое, а я – свое. Только и всего!
Хадсон решительно поднялся.
-Мне противно то, что вы говорите, Мишель, тем более, что это не может быть правдой. Не может! Или я уже совсем не разбираюсь в людях.
-Значит, не разбираетесь! – почти крикнула я, и вдруг он схватил меня за плечи и повалил на кровать.
-Гадкая, противная девчонка! – рявкнул он, срывая с меня тоненькую ночнушку.
-Сказали бы уже: «Шлюха!»
Он замер от моих слов, потом медленно лег на меня, и я почувствовала его дыхание на своих губах, оно срывалось.
-Считайте, что с вами здесь сейчас тот, кого вы так любите, — тихо проговорил он. – Вы не видите моего лица, значит, это не я, вы почти не слышите моего голоса, значит, это не я. Назовите его имя, позовите его, и может быть, хотя бы на мгновение фея Греза принесет его сюда, спящего и ничего о вас не ведающего. Позовите, Мишель! Позовите его!..
И Хадсон… Господи, его губы! Так нежно, так страстно, так сладко, что душа вон! Я замирала и млела под его руками, я задыхалась, ища его губы, а когда находила, стонала от наслаждения и невыносимого желания, выгибавшего мое тело, обжигавшего мое сердце и мое нутро.
-Ричард… Ричард, о Боже!.. — простонала я. – Ричард!
И тогда застонал он, целуя меня все крепче и крепче, покрывая поцелуями все мое тело – я заплакала, прижимаясь к нему, чувствуя его всего, и шепча:
-Ричард… Возьми же меня, Ричард!
И тут Хадсон остановился, в последний раз, прижавшись губами к моим губам.
-Я не стану этого делать, Мишель, хоть и рвет меня на части не меньше, чем вас. Не стану!.. Не сейчас.
-Почему?? – взмолилась я, окончательно себя потеряв. – Вы услышали имя и обиделись?
-Я сам просил вас назвать его, не так ли?
-Так вы для этого затеяли весь этот спектакль?! – вскричала я, пытаясь выбраться из-под него. Но Хадсон не отпускал.
-Тише! Не вырывайтесь! Мои объятия, поверьте, Мишель – последнее место на этом свете, откуда вам стоит убегать. Так и знайте!.. А затеял я все это уже точно не затем, что бы узнать имя обожаемого вами человека. Вы сами говорили, что любите Ричарда Тайлера, не помните? Вы были пьяны, но в таком состоянии люди лгут меньше всего.
-Тогда зачем? – я совсем машинально, даже не замечая, что делаю, обняла его за плечи, и он прижался щекой к моей щеке.
-Мне хотелось узнать, как сильно меня потянет к вам, как трудно мне окажется удержаться и… как легко вы сможете потянуться ко мне… У вас очень сильное воображение, мисс Уотсон! Ричард Тайлер в одну секунду оказался на моем месте.
-Простите меня, мистер Хадсон! – прошептала я.
-Да будет вам! – Хадсон перелег на бок и положил ладонь на мою обнаженную грудь. – Я сам устроил себе эту пытку. Но если вам уж так обидно за меня…
Он приподнялся и приник губами к моей груди – невыносимо сладкая боль пронзила мое тело, и я невольно громко застонала.
-Я – чудовище! Правда? – усмехнулся он, вставая с моей кровати. – Но… ведь и страдать придется сейчас не только вам. От души желаю вам спокойной ночи, мисс Уотсон!
Я даже пискнуть не успела, как он скрылся во тьме бесследно и почти бесшумно. Точно, и не было вовсе. Только тело мое кричало, я задыхалась от неуемного, неутоленного желания и от слез, так и рвавшихся наружу. И внезапно я поняла, что больше всего мне сейчас хочется даже не близости с ним, а просто что бы он оказался рядом, что бы обнял меня и не выпускал из своих объятий.
-Хадсон! – прошептала я, сама не зная, зачем. – Черт бы вас побрал – я даже имени вашего не знаю. Пусть и не настоящего… Хадсон! Зачем вы ушли?!..
Господи, неужели мне только послышалось?! Тихие шаги. Он сел на кровать.
-Вы звали меня?
-Не уходите, Хадсон! – я рывком села на постели и заплакала во весь голос.
-Боже мой, девочка! – я просто почувствовала, как он скинул халат. – Вы плачете?! Но почему??
И он лег, обняв меня. Я чувствовала его наготу, я едва не загорелась вновь, но он погладил меня по голове и поцеловал в висок.
-Успокойтесь, Мишель! Я и понятия не имел, что натворил! Спите же и не думайте больше ни о чем. Я не уйду… Только пообещайте мне, что не станете смотреть на меня, когда утром я буду уходить.
-Не хотите, чтобы я видела ваше лицо? – я прижалась губами к его плечу.
-Не хочу.
-Но… — и вдруг я почувствовала что-то твердое у себя в ногах. – Что это?.. Господи, это… это протез?
-О, нет, Мишель. Не пугайтесь. Это не протез. Если вам уж так любопытно и не становится тошно от медицинских подробностей, то это специальная конструкция, которая выравнивает мою весьма шокирующе переломанную ногу. Покатался на горных лыжах!.. Это временно, и врачи обещали скоро снять. Вы в шоке? Вам неприятно?
-Не мелите ерунды! Вы что же, перестали быть человеком?! Это сильно мешает вам жить? Тем более, если нога практически цела!
-Для обычного человека хромота не так уж страшно.
-Но?
-Я же лишен возможности делать то, что привык делать много лет до того, как это случилось.
-Чем же вы занимались?
-Это сейчас не важно. Важно то, что бы для вас моя изуродованная нога не стала причиной относиться ко мне как-то по-особому. С повышенной ли, даже подчеркнутой жалостью или еще как-нибудь по-другому.
-Не станет.
-Вы так уверены!
-Почему нет? Ваша хромота не уродует вас. Во всяком случае, не больше ваших идиотских накладных бороды, усов и парика! Она почти и незаметна. А в постели… Уверена, что ваша конструкция вам нисколько не помешала бы!
-Ах, вы дерзкая, упрямая девчонка! – рассмеялся Хадсон. – Не подлизывайтесь! Не будет сегодня ничего, так и знайте! Но… я вам верю. Может быть, как ни одной женщине на этом свете.
-Но что говорят врачи? Ваша нога настолько серьезно и необратимо повреждена, что вы так и не сможете вернуться к вашему старому занятию?
-Вы сейчас выпытываете, что это собственно такое, или…
-«Или», мистер Хадсон. Мне жаль, что… Нет, мне просто кажется, что вы должны все вернуть. Все, что потеряли, когда переломали вашу ногу. Вы очень сильный человек, мистер Хадсон! Вы сможете.
Медленно, молча он привлек меня к себе, и я приникла губами к его груди, ощутив ее запах. Запах, который хочется чувствовать и чувствовать бесконечно. И я целовала эту грудь, я тихонько плакала, уже сама не зная, почему, да так и уснула, внимая, как ласкают его пальцы мои волосы.
Рано утром я почувствовала, как Хадсон зашевелился и сел в постели. Я замерла, делая вид, что все еще сплю и необоримое желание подглядеть терзало мне душу не меньше, чем страсть обладать этим человеком сегодня ночью. Через приоткрытые ресницы я видела, как комнату заливает слабый сумрак – плотные шторы не пускали солнечный свет, но разглядеть предметы, лицо человека было вполне возможно.
Он сидел на постели ко мне спиной, машинально приглаживая светлые волосы. Недлинные и не короткие, я помнила ощущение их на своих пальцах, и мне снова захотелось их погладить. В ту же секунду я внезапно ясно поняла, что совсем не хочу фокусничать с приоткрытыми глазами, притворяясь, что сплю. Мне смертельно хотелось знать, кто сейчас сидит ко мне спиной, как выглядит человек, которому я хотела отдаться до такой степени, что криком кричало мое тело. Но еще больше мне хотелось, что бы он по-прежнему приходил сюда, в эту спальню, что бы так же нежно, от всего сердца обнимал, и что бы в этих его ласковых руках я забывала обо всех своих бедах.
-Хадсон?.. Мистер Хадсон! – прошептала я.
Он продолжал сидеть в той же позе.
-Мистер Хадсон, я не сплю. Я отвернусь сейчас, и вы сможете уйти.
-Вы так спокойно выпроваживаете меня и даже не пытаетесь раскрыть тайну моей личности, Мишель?!
-Я же обещала!
-Вы отличный маленький солдатик, мисс Уотсон. Вы послушны, честны и отважны. Вы знаете, за что воюете, и мне лишь остается надеяться, что ваша честность сейчас ради того, что бы я не забыл дорогу сюда. Это так, Мишель?
-Именно, — прошептала я.
И не удержавшись, я придвинулась к нему, провела тихонько пальцами по его волосам, сильно тронутым сединой и на мгновение прижалась губами к его теплой обнаженной спине. Он вздрогнул.
-Очаровательный и очень смелый солдатик! – прошептал Хадсон. – А теперь отвернитесь или просто закройте глаза. Хорошо?
-Хорошо…
Я легла на бок и совершенно по-честному закрыла глаза. Хадсон встал, и я слышала, как он надел свой халат, а потом вдруг сел обратно на постель.
-Не бойтесь, откройте глаза, Мишель!
-То есть, как?!
-Откройте, откройте! Вы не увидите моего лица.
Я послушно поглядела на него, сидевшего совсем рядом, и увидела на его голове обширный капюшон халата. Он полностью закрывал его лицо, хотя, при ярком свете наверняка можно было бы его разглядеть.
-Я просто не смогу уйти от вас вот так, не пожелав доброго утра! – улыбнулся он, и услышала эту улыбку в его голосе.
-Доброго вам утра, мистер Хадсон! – улыбнулась я с явной долей иронии.
-Вы опять?! Несносная девчонка!.. Не приду к вам больше!
-Напугали! – вякнула я и немедленно осеклась, увидев, как резко он встал. – Хадсон!!
-Что? Вам придется ОЧЕНЬ старательно просить прощения за эти ваши слова. Ведь вы испортили сразу все утро!
-Я не стану просить прощения! Еще чего?! Я не портила утро, я…
Не достало у меня сил разыгрывать дальше эту совершенно глупую комедию! Я подскочила с постели, как была, совершенно голая – кого мне тут стесняться?! – и попросту бросилась Хадсону на шею, обхватив руками так, словно, больше ничего мне в этой жизни и не надо. Закрыла глаза.
-Я не вижу вас! Не вижу, Хадсон… Обнимите же меня, черт бы вас побрал!
Секундное замешательство и он обнял меня, он склонился ко мне, и я чувствовала уже его дыхание на моих губах. Я задрожала.
-Что с вами? Вы дрожите? Это моя вина или вам попросту холодно?
-Ваша, конечно! – прошептала я. – Вы порвали мою ночную рубашку и теперь мне нечего вот так, сходу надеть… Мне холодно, мистер Хадсон! И… будет еще холоднее, когда вы уйдете.
-Вы можете подняться, одеться и спуститься вниз, что бы приготовить завтрак. Чашка горячего кофе после хорошего душа согреет вас совершенно точно!
-А вы злой! – прошептала я, ловя его дыхание. – Вы никогда не спускаете мне ни одного моего слова.
-Нет, мисс Уотсон, совсем нет! – Хадсон еще крепче прижал меня к себе. – Действуя вам на нервы, я спасаю вас.
-От чего же?!
-От себя, Мишель. Только от себя…
-Вы что же, настолько самодовольны, что считаете себя неотразимым?! – вскричала я, и попыталась освободиться из его объятий. — Что же вы не отпускаете меня? Вы…
Он не дал мне договорить, зажав мне губы таким страстным, таким обессиливающим поцелуем, что ноги мои подкосились. Но Хадсон крепко держал меня, прижимая к себе все сильнее.
-Глупая… Глупая девочка… — шептал он, покрывая поцелуями все мое лицо, шею. – Ты не понимаешь, чего мне стоит сейчас сдерживаться! Но если… если я получу тебя, ты станешь моей и никогда… никуда я тебя не отпущу… Слышишь? Ни к кому!.. Я уже сейчас готов убить всякого, кто попробует приблизиться к тебе хоть на пушечный выстрел!
-Вы прожженый эгоист, мистер Хадсон! – заметила я, ловя его губы, задыхаясь без них.
-Да… Вы правы, Мишель. Мне всегда и все об этом говорили… Спасайтесь же! Спасайтесь, пока не стало слишком поздно!
Хадсон рывком оторвал меня от себя, едва ли не бросил на постель и быстро ушел, оставив меня лишь прислушиваться к его неровным шагам.
-Господи… — прошептала я. – Господи великий Боже!… Что же это?!… Что это??..
Казалось, я вот-вот заплачу, но я, точно, оцепенела в тишине, окутавшей меня растерянностью и неясностью, какой-то странной пустотой. Хадсон ушел, мои губы, тело мое горели, прося, умоляя о новых его поцелуях, объятиях его, руках, таких нежных, сильных, чувственных… Я влюбилась в него? Или я просто жестоко голодна, не имея близости с мужчиной так долго, что даже рассказать стыдно? Или же такой он мужчина, что, даже не зная его лица, глаз не видя, я жажду его так, что сил нет терпеть, соблюдая хотя бы остатки приличий. Только вот перед ним или перед собой?..
Еще почитать:
Мистер Хадсон — Мистер Хадсон. Глава 38
Мистер Хадсон — Мистер Хадсон. Глава 32
двойная месть Анели — двойная месть Анели: нулевой блог
Вступление. — ГРЯЗЬ
«
»
