Столовую украшал огромный буфет, похожий скорее, на саркофаг, из очень темного дерева. Над ним длинное полотно в золоченой раме с изображением утонувшего в закате берега реки, старинной плотины и беленького домика смотрителя. Остальные три стены тоже занимали какие-то пейзажи, но я не рассмотрела их, уставившись на великолепный овальный обеденный стол, покрытый белоснежной льняной скатертью, дорогущим фарфором и серебром. Господи, куда я попала?!.. Я и не заметила мистера Хадсона, стоящего у серванта напротив двери. Он крутил в руках бутылку шерри и улыбался.
-Я вижу, вас сразил вид этой столовой?
-О, да… Я видела такое только в кино.
-Я собираюсь сменить здесь всю обстановку. Эта осталась от прежних хозяев.
-Долго же вы собираетесь! – заметила я и вкатила тележку с ужином.
-Это вопрос или замечание?
-И то, и другое… Впрочем, вы можете и не отвечать. Лично мне здесь нравится. А чьи это полотна? Что-то драгоценное или так, дешевая мазня? Я в живописи не разбираюсь.
-Это Констебль, мисс Уотсон. Если конечно, это имя вам что-то говорит.
Мистер Хадсон откупорил, наконец, свою бутылку и медленно разлил содержимое по бокалам.
-Даже не надеялась, что наша доблестная полиция еще и живописует! Только вот почему не подписывает картины именами собственными?..
Мистер Хадсон прервал свое занятие и даже для верности поставил бутылку на стол. Правда, довольно резко.
-Что?!
-О, господи! – расхохоталась я. – Я пошутила, сэр! Разумеется, я знаю, кто такой Констебль, и мне всегда нравились его пейзажи. Как и этот вот, что на самом большом полотне. Чудесный просто!.. Удивительная мягкость оттенков и покой…
Мистер Хадсон поглядел на меня поверх своих «кошачьих» очков, а скорее, смерил долгим взглядом.
-Вам правда нравится?
-А зачем мне врать?
Я расставила блюда на столе, подхватила тарелку хозяина и, немало не смущаясь, положила мяса и картофеля.
-Подливки побольше? Как вы любите?
-Если можно, то побольше… Вы могли просто попытаться умаслить меня, восхищаясь моими картинами.
-А они ваши? Я полагала, что они, как и обстановка, достались вам «в наследство» от прежних хозяев. Впрочем, вряд ли, Констебля можно оставить в довесок к дому!
Мистер Хадсон рассмеялся и помог мне сесть.
-Картины мои. – Он сел напротив и с удовольствием принюхался. – Хотя, кое в чем вы правы – они и в самом деле достались мне в наследство.
Он вздохнул.
-В наследство от моего лучшего друга. Вот он был истинным знатоком искусства, очень тонким и очень одаренным человеком!.. Впрочем, о нем когда-нибудь потом.
-Когда мне удастся заслужить ваше доверие? – вякнула я и немедленно пожалела о своих словах.
Я не могла видеть его глаз за темными стеклами очков, но готова была поклясться, они почернели после моего вопроса. Мистер Хадсон замер с вилкой в руке, потом поднял на меня лицо.
-Вам не стоит говорить со мной о таких вещах с иронией, мисс Уотсон, — промолвил он. – Но на первый раз я прощаю вас, поскольку вы понятия не имели, о чем говорили.
-Я… я прошу прощения за свою бестактность, мистер Хадсон, — почти прошептала я. – Мне искренне жаль! И за свою бестактность и… и потому, что я, к сожалению, очень хорошо понимаю, что значит терять близких и дорогих людей. Простите меня еще раз!
-Спасибо за участие, мисс Уотсон. Можно узнать, кого из родных вы потеряли? Вы так молоды, что мне невольно не по себе от собственного вопроса. В вашем возрасте еще очень рано терять близких.
-Я – сирота, сэр. Мама умерла, когда мне было двенадцать, а папа… Папа много пил и выпивка сделала свое дело. Его не стало через семь лет после кончины мамы. Отказала печень. А других родственников у меня и нет.
-Чудовищно! Выходит, вам совершенно не к кому и голову приклонить в беде? Простите! Я отчитал вас за ваш вопрос, а сам совершенно бесцеремонно лезу к вам в душу. Простите!
-Ничего страшного, мистер Хадсон. История это давняя… А то, что я одна на белом свете… Я уже привыкла. Привыкла надеяться лишь на себя, привыкла утешать сама себя. Привыкла к одиночеству. Я даже люблю его. Впрочем, мне всегда не хватало такой собаки, как ваш Шерлок! Чудесный пес!
-Да-а, славный… Только вечно носится сам по себе. Я его почти и не вижу.
-Где же он пропадает?
-Боже, какая прелесть! – невпопад воскликнул мистер Хадсон, жуя мой ужин. – Я такого мяса и картошки уже сто лет не ел!
-Вы чудно сохранились! – заметила я и протянула руку к бокалу.
Мистер Хадсон расхохотался и взял в руку свой.
-Давайте-ка выпьем, мисс Уотсон! За наше с вами знакомство… По чести сказать, я не ожидал, что оно окажется таким приятным или вообще состоится. Но теперь я готов признаться, что ваше появление меня очень радует. С вами легко и забавно общаться! За наше знакомство!
Я поднялась из-за стола и протянула свой бокал навстречу его бокалу. Раздался звон хрусталя, и я увидела его улыбку. Улыбку человека, который уже не раз смеялся в моем присутствии, но сейчас, когда он снова глядел на меня поверх своих очков и улыбался, мне внезапно показалось, что где-то я уже видела эту улыбку. Видела, и обладатель ее мне нравился… Странное ощущение, если твердо знаешь, что видишь человека впервые!
-Скажите-ка, мисс Уотсон, а как же вас, собственно, зовут? – мистер Хадсон вновь принялся за мясо.
-Для чего это вам? Разве недостаточно просто звать меня «мисс Уотсон»? Вы же уверены, что меня вполне устраивает ваше «мистер Хадсон»!
-А все-таки? Мое «мистер Хадсон» и меня не очень-то устраивает, тем не менее, приходится терпеть.
-Так это не ваше настоящее имя?
-Вообще-то, вас это никак не касается – не в обиду! – но я отвечу – не настоящее. И как вы можете догадаться, настоящего я вам не открою. Так вот пока и будет, если вас это не обижает!.. Но как же ваше имя? Мне вдруг очень захотелось звать вас просто по имени. Даже если и на «вы».
-Мишель, — запросто ответила я. – Просто Мишель.
-Ишь ты! А ваш покойный папаша часом не был страстным поклонником «Жуков»? Ведь это знаменитая их песня.
-Нет, мистер Хадсон. На этот раз вы промахнулись… Это мама. Она знала, что будет дочь и заранее придумала вот такое второе имя, это она обожала «Жуков». Первое же дал отец, ему вся эта музыка «по барабану» была. Так, иногда радио слушал и только. Это я очень хорошо запомнила – как он сидел на кухне возле радиоприемника, подперев голову рукой. Пьяненький уже, почти засыпающий, он слушал песни и кивал головой, как китайский «болванчик», улыбаясь при этом так блаженно, что мне даже сердиться совести не хватало…
-Мишель, стало быть… Но почему вы представляетесь своим вторым именем? А первое? Какое оно?.. О, вероятно, я слишком прицепился к вам со своими вопросами! Нет?
-Не очень, сэр. Мое первое имя… оно мне никогда не нравилось. Да и мама всегда называла меня Мишель. Так вот и осталось.
— Что же, очень милое имя. Звучит прекрасно — Мишель Уотсон!
-Благодарю вас, сэр! Рада, что вам нравится.
-Совершенно не за что, Мишель… Вы позволите продолжить некоторым образом тот разговор, что начался в прошлую нашу встречу?
-Какой именно?
-Я спрашивал вас о музыке, которая вам нравится. Вы назвали «Королевский Крест». Прозвучало это весьма эмоционально. Почему, если не секрет? Что такого вы находите в музыке «Королевского Креста»? Ведь прошло уже несколько лет с тех пор, как умер Эдди Дэймонд и группа, перестала существовать… Это я к тому, что очень быстро появляется множество новых коллективов и музыкальных направлений. Неужели вас не впечатлило ничто другое, кроме группы, чьи песни уже… заезжены, так сказать?!
-Заезжены?! – невольно вскричала я. – Впрочем, простите, тот, кто не услышал эту музыку по-настоящему, кто не понял ничего, кого голос Эдди не тронул, только тот и может бросаться такими словами! Простите…
-Перестаньте извиняться!.. Ох, Мишель, я имел в виду, что, если у вас есть собственное мнение, если оно дорого вам и идет от самого сердца, вовсе не зачем жалеть о том, в каких словах оно выразилось. Ну, если конечно, вы никого всерьез не оскорбили – все-таки, вежливость еще в цене, я надеюсь… Что же вам дала музыка «Королевского Креста»? Чем она так ценна для вас?
-Вас это и в самом деле интересует, мистер Хадсон? Или вы попросту хотите испытать меня каким-то образом, поспорить со мной?.. Я не слишком талантливый спорщик – мои эмоции всегда перехлестывают разумные доводы, и я редко способна удачно переспорить.
-Это не очень хорошо и наверняка доставляет вам неприятности… Но я хочу уверить вас в том, что все, что я говорю вам – совершенно искренне. Постарайтесь запомнить это, что бы больше не сомневаться и не испытывать ко мне недоверие… Мне и в самом деле интересно все, что вы думаете о песнях «Королевского Креста»… Извините меня, Мишель, я налью себе водки. Не возражаете? Меня как-то шерри не очень трогает. Вам не налить? Не хотите?
-Водки? – переспросила я. – Я даже и не пробовала никогда.
-Чудное признание! Вы что же, крепкого вовсе не пьете?
Хадсон поднялся из-за стола, достал из серванта бутылку водки и откупорил ее.
-Так будете? Это хорошая водка. Только боюсь, что, если вы крепче шерри ничего не пили, на вас она подействует быстро и сильно. Как видите, я предупредил!
-Благодарю! – усмехнулась я. – Мне вообще кажется, что ваше отношение ко мне, в лучшем случае, смахивает на отношение учителя к несмышленой ученице.
-Ну-у, я все-таки, старше вас, Мишель, лет эдак на пятнадцать!
-Я думала, больше! Впрочем, вы сами виноваты, скрывая лицо за этой вот буйной растительностью.
-Нет, Мишель, на несмышленую ученицу вы никак не похожи, смею вас уверить! Мне кажется, или вы потихоньку подбираетесь к тому, что вас очень интересует.
-Или! – рассмеялась я. – Наливайте вашу водку – я попробую.
-Смело! – усмехнулся в ответ Хадсон. – Что же, тогда выпьем!
Он налил нам обоим в маленькие рюмочки и протянул мне одну.
-Держите и держитесь! За что пьем? Теперь ваша очередь произносить тост.
-Хорошо!.. Я не очень пока уверена в том, что мне чудесным образом повезло в знакомстве с вами, не стану лгать…
-Вы быстро избавляетесь от образа несмышленой ученицы! – поднял палец Хадсон. – Простите меня и продолжайте!
-Да… Поэтому, я бы хотела выпить за музыку «Королевского Креста», за четверых музыкантов, которыми я не устану восхищаться и за мою огромную надежду!
-Надежду, Мишель? – Хадсон пристально поглядел на меня. – Что за надежда? Если не секрет, конечно.
-Не секрет. Я все еще очень надеюсь увидеть когда-нибудь Брэндана Мастерса, Джорджа Диксона и Ричарда Тайлера, встретить их и получить возможность совершенно искренне выразить им свою огромную благодарность за их песни и уверить в моей просто-таки собачьей преданности тому, что они сделали. Это невозможно переоценить!
Я залпом осушила свою рюмку, слегка задохнулась и поспешила закусить. Лишь потом села обратно на свой стул. А скорее, бухнулась.
Мистер Хадсон молчал с минуту, следом выпил и все так же молча закурил.
-Вы не возражаете, я надеюсь? – точно, опомнившись, осведомился он.
-Нет-нет, я сама курю!
-Так закуривайте, если хотите! Давайте-давайте, не стесняйтесь… Скажите, а вас не смущает тот факт, что Ричарда Тайлера вы вряд ли сможете встретить?
-Ну, мне и остальных черта с два свезет увидеть! – брякнула я.
-Ого, как вы заговорили! Похоже, вас уже зацепило. Не боитесь?
-Чего же, позвольте узнать? – я жевала картошку и чувствовала, как мягкая одурь целенаправленно распоясывает мой разум – он отказывался слушаться толком, как, впрочем, и все остальное. И это с одной рюмки! – Вы попробуете меня соблазнить, воспользовавшись моим опьянением? Я даже извиняться не стану за такое подозрение. Вот!
-А я и не обиделся! Смею заметить, что вы – достаточно симпатичная девушка, что бы мужчине в подобной ситуации захотелось вас соблазнить… Вот! И я не вижу в этом ничего кошмарного.
-Я тоже… Черт, я этого не говорила!
-Сказали, сказали! А если и не вы, не ваш все еще функционирующий, хоть и с перебоями, разум, но ваша природа, ваша суть. И ничего позорного! Во всяком случае, при мне… Что же касается Ричарда Тайлера… Вы ничего не слышали о нем? Раз уж вы поклонница группы.
-Кое-что… Как ни странно, но информации было очень мало. То ли он пропал куда-то, то ли погиб. Хотя, его гибель стала бы очень громким событием, чтобы обойтись без каких-то фактов, репортажей с похорон и так далее в прессе и по телевизору. Как вы думаете?
-Думаю, вы правы. Слишком известная и популярная личность. Многие считают, что не меньше Эдди Дэймонда, смерть которого просто потрясла весь мир. Хотя, впрочем, уравняться с ним не под силу даже остальным членам группы. Слишком уж яркий, слишком обаятельный, слишком одаренный был человек! Тайлеру не дотянуться до его славы.
-Черта с два! – вскричала я. – Вот черта с два!!
-Ух ты! Это почему же вы так думаете?
-А потому… Потому…
-Ну! Ну, говорите же!
-Потому что, он не менее обаятелен, не менее ярок и…
-Что «и»? Пока что не впечатляет, Мишель.
Я с шумом выдохнула.
-Потому что, я… обожаю его! О, господи… Налейте мне еще вашей водки!
-Это что бы уж совсем не смущаться того, что сказали?.. Держите, вот ваша водка.
Я схватила рюмку и все так же залпом выпила.
-А… я и не смущаюсь. Да-да! Такого мужчину невозможно не обожать. Я смотрю на его фото, я слушаю его голос и понимаю, что мне даже приблизиться к нему было бы страшно – так он хорош и такая «звезда». По-настоящему, «звезда»!
-А Эдди? К нему не побоялись бы подойти? Будь он жив, конечно!
-К Эдди?.. А знаете, нет. Было в нем что-то удивительное, что-то… ангельское, что ли.
-Ангельское?! – неподдельно поразился Хадсон. – Вы в своем уме?? Это с его-то репутацией!
-Да все это фигня! Просто маска… И ангельское не в смысле непорочности, а в том, что было в его глазах что-то очень ранимое, чистое, светлое, нежное. В глазах, манерах, поступках. Что-то трепетное, подкупающее искренностью… Точно, бродит он совершенно один, душа его неприкаяна, не утешена и то, что в ней, ему не с кем поделить… Такой крутой на сцене и такой беззащитный в жизни. Бейте только!
-Били… — еле слышно проронил Хадсон.
-Что? Откуда вам знать?!
-Я-то знаю! А вот откуда вам знать то, что вы сейчас сказали??
-Я… Мне? Просто знаю и все тут. Вижу… Мне всегда хотелось обнять его, прижать к себе и нежно-нежно, долго-долго целовать, чтобы больше не видеть, как плачет его душа. Что бы глаза его сияли не только на сцене, где он чувствовал себя таким сильным, таким потрясающим.
-Боюсь, поцелуев было бы мало, что бы залечить все его раны… Я объясню, что бы вы больше не спрашивали – я некоторым образом связан с группой. Я знаком с ними всеми – несколько раз помогал им в их проектах.
-В качестве кого же? – поразилась я, готовясь задать следующий вопрос.
-Я доставал для их роликов хорошую технику и специалистов.
-Но разве съемки производили не одни и те же люди?
-Обычно да, но и их в свое время нашел я. А позже кто-то оказывался занят, кто-то и вовсе отошел от дел, да и прогресс не стоит на месте – техника, видео-техника совершенствовалась… ну и так далее… Хотите попросить меня познакомить вас с ними?
-А это возможно? – спросила я тоном ребенка, мечтающего увидеть настоящего Санту.
-Мне очень не хочется вам отказывать или обещать невозможное, Мишель. Меня сразило ваше отношение к ним, но еще больше – ваши слова об Эдди. Это и в самом деле был потрясающий человек. Всегда удивляющий, невероятно искренний во всем, что делал и говорил, и просто до боли в сердцах тех, кто его любил, ранимый. А вернее, столько перенесший ударов и утрат. На его душе места живого не было!
-А где же Тайлер?
Хадсон вздрогнул от неожиданности.
-Ричард?.. Он… Он очень далеко… Я открою вам этот секрет, надеясь, что вы не станете болтать об этом на каждом углу. Хорошо?
-Не стану. Обещаю! – заверила я с той готовностью, точно, после этого Хадсон немедленно даст мне адрес Тайлера.
-Ладно, я вам верю… После смерти Эдди, который был очень близким другом Ричарда еще со времен их молодости, Тайлер сильно сдал. Это не было слишком заметно на публике, но в своем кругу… Короче, он стал много пить и в итоге потерял все.
-То есть? Как это «все»??
-Все – свою жизнь, семью. Все!
-Что вы говорите??
-Случилась ужасная авария. Ричард был за рулем арендованной машины… Я не стану углубляться в подробности, но погибли все, кроме него. Дело происходило за границей, где-то в Южной Африке, поэтому и не получило большого резонанса в прессе. Сам же Ричард оказался серьезно изувечен, долго пролежал в госпитале, а потом и вовсе исчез.
-И что же, даже его друзья не знают, где он?
-В общем, нет. Время от времени он посылает телеграммы или открытки, еще реже звонит. Отследить его невозможно – он то там, то сям. Мотается по миру – благо, денег скопил немало…. Так вот Судьба повернулась, что вам его вряд ли посчастливится увидеть. Даже я не в силах помочь.
-Изувечен… Господи Боже!… В это невозможно поверить! Но он точно жив сейчас?
-Боюсь, милая леди, что на данный момент я и этого не смогу утверждать. Ричард и в самом деле слишком много пил. И не мне, не нам осуждать его… А что, вы бы и после всего, что я рассказал сейчас, хотели бы увидеть его и выразить ему свое обожание? А, Мишель? Обожание к почти опустившемуся, сломавшемуся человеку, погасшей «звезде»… И не делайте такие глаза! Ваш взгляд не испепелит меня, не старайтесь, ибо я знаю, что говорю. Ричард никогда больше не выйдет на сцену, никогда не выпустит ни одной песни. Какая уже тут «звезда»?!
-Если человек сияет по-настоящему, это не залить никакой водкой, — тихо произнесла я. – И к такому положению вещей Ричарда привело именно то, что и делало его «звездой».
-Это что же, мисс Уотсон?
-Его сердце, через которое шла вся музыка группы, на котором держался его талант, которое любило Эдди Дэймонда.
-Но он мог бы быть сильнее, он мог бы еще делать многое и многое, хотя бы ради тех, кто ждал от него новых песен! Легко быть «звездой», когда все хорошо…
-Это никогда нелегко! – парировала я твердо. – Путь «звезды» — это путь к вершине, которой нет.
Хадсон уставился на меня так, точно я спорола что-то невообразимое. Но я продолжала:
-А вы думаете, почему «Королевский Крест» столько лет не только являлся «самой популярной группой всех времен и народов», но и самым успешным коллективом в стране?
-Почему?
-Потому что, они никогда не останавливались. Их не устраивало достигнутое. Только больше и лучше! Понимаете?
Я зачем-то вскочила из-за стола, прикурила сигарету и, постояв, пошла по комнате.
-Мне… трудно сейчас формулировать свои мысли – простите, мистер Хадсон! – но думаю, что пути назад для них никогда не было, как и времени на привал. Это… Это как подниматься в гору на машине, у которой нет тормозов – стоит остановиться и покатишься назад. А у настоящего таланта «тормозов» и не может быть. Не было их у Эдди, не было и у Тайлера…
-Сядьте, Мишель – у меня уже в глазах рябит от вас! Сядьте же… Будете еще пить?
-Да, черт возьми! – я докурила сигарету и бесцеремонно затушила ее в своей тарелке.
-Вам бы следовало больше закусывать, — заметил Хадсон.
Он налил мне еще водки.
-Думаю, вам стоит выпить это сейчас и отправиться спать.
-Что это вы все время советуете мне, как поступать?! «Отправиться спать»! А может…
-Что «может»? Если вы намерены пить дальше, вы просто свалитесь прямо здесь, уж поверьте! Вам это надо?
-Тогда нечего было наливать мне эту рюмку!
-Эта рюмка уложит вас спать, мисс Уотсон. Пейте и пойдемте, я провожу вас!
Я отважно заглотила водку, поднялась, запивая ее соком, и направилась к двери.
-Я сама найду дорогу – нечего меня пасти!
-Ради Бога, ступайте! Убереги меня Господь быть чьим-то пастухом…
Я обернулась.
-Иногда… иногда стоит последить за теми, хотя бы, кого любишь, мистер Хадсон! Просто, что бы сберечь.
-Идите уже!! Ступайте…
Не закрыв за собой дверь, я прошлепала по лестнице наверх, где на последней ступеньке сидел Шерлок.
-Вот и ты! – обрадовалась я. – А мне сказали, что ты шляешься, не известно, где.
Я уселась рядом с ним. Пес подскочил и, виляя хвостиком, лизнул мне руку.
-Хоть тебе я нравлюсь, парень, и ты не имеешь ко мне претензий, не лезешь с хитрыми вопросами. Молодец!
Я погладила его по белой, мягкой шерсти.
-С тобой хорошо, но мне надо бы добраться до своей комнаты… Или ты хочешь, что бы я с тобой посидела?
Шерлок склонил голову на бок так, как это могут делать только очень славные собаки, а потом помчался по коридору в сторону моей комнаты. Остановился и залаял, призывая меня идти за ним.
-Да ты настоящий кавалер, Шерлок! – я с трудом поднялась на не слушающиеся ноги и поплелась за собакой. – Мало ли, что я отказалась от сопровождения! Настоящий джентльмен никогда не бросит даму в таком положении. Да-да, Шерлок! Поучи вот своего хозяина…
Покрутившись по моей комнате, Шерлок взглянул на меня и потрусил к двери.
-Убедился, что все в порядке? Теперь уходишь, да?.. Ладно, шлепай к своему хозяину, Шерлок. Можешь доложить ему, что я добралась в полном составе своих конечностей и собираюсь лечь спать.
Шерлок тявкнул в ответ и скрылся в коридоре. Я же послонялась по комнате и в итоге пришла к выводу, что стоит пойти в душ. Так станет легче – мне не очень нравилось состояние опьянения. Кое-как я разобрала свои вещи, нашла полотенце и ванные принадлежности, переоделась в халатик и высунула нос в коридор. Там было тихо, точно, весь дом уже спал.
-Что ж, будем надеяться, что никому больше не приспичит лезть в душ сейчас! – прошептала я и пошла по направлению к двери ванной комнаты.
Это оказалась очень уютная ванная комната! Отделанная красивой зеленой плиткой под малахит и светлой – под мрамор, она сияла чистотой. Яркие лампочки, встроенные в потолок, бликовали по никелированным поручням, кранам и держателям безупречно чистых стеклянных полочек, на одну из которых я водрузила свои пузырьки и тюбики. Посмотрела на себя в зеркало и фыркнула:
-И в таком вот виде я еще пыталась что-то ему доказывать?! Господи, ну и дура!
Прохладный душ постепенно привел меня в приличное состояние, отрезвил голову и доставил огромное, ни с чем несравнимое удовольствие. Я закрыла глаза, встала под уже совсем холодные струи и откровенно наслаждалась…
-С вами все в порядке, Мишель?
Я дико вскрикнула, едва не оскользнувшись в ванне, сообразила, что занавеска скрывает меня достаточно хорошо, и рявкнула?
-Какого черта, мистер Хадсон?!
-Я поднялся к вашей комнате, дабы удостоверится, что вы уже спите, не обнаружил вас там, и мне показалось, что вы слишком уж долго здесь торчите. Кроме того, дверь в ванную осталась не заперта.
-Выметайтесь! И не смейте приближаться! – не унималась я.
-Можете не орать так, мисс Уотсон. Я не маньяк.
-Откуда мне знать! – пробурчала я.
-Я вас уверяю!.. Просто меня совесть замучила – я вас напоил, а упасть спьяну в ванне и садануться головой до смерти – вещь не редкая. Мне бы не хотелось для вас такой участи. По моей вине тем более… Вы уверены, что справитесь без приключений?
-Не сомневайтесь и уходите… пожалуйста.
-Хорошо… Спокойной ночи, Мишель.
-И вам, мистер Хадсон.
Я услышала, как закрылась дверь за ним, выключила воду, молниеносно выскочила из ванной и защелкнула замок. Отдышалась.
-Черт бы вас побрал, мистер Хадсон! Черт бы вас побрал…
Оказавшись в своей спальне, я немедленно заперла дверь, проверила, как следует дернув за ручку – вроде, надежно – и уселась на свою огромную кровать. Она оказалась еще и очень мягкой.
-Здорово… Что ж, хоть это радует. И вообще, здесь очень даже неплохо…
Я снова поднялась, подошла к окну и просунулась в щель между тяжеленными гардинами. Кое-как разглядела деревья в саду и вернулась к кровати.
-Нет, надо спать… Надо спать…
И не глядя, я распласталась прямо на одеяле, откинув лишь покрывало. Халатик полетел на пол….
Говорят, сон первой ночи в чужом доме надо непременно запомнить – он, якобы, может оказаться вещим. Может, оно и так, но мне запоминать, а тем более пытаться расшифровывать значение увиденного, похоже, не приходилось. Всю ночь я видела и ощущала лишь какие-то обрывки – свет в окнах, какие-то тени, слышала чьи-то шаги, которые меня пугали и интересовали одновременно. Колыхались занавеси балдахина и гобелен на стене, я пыталась сесть, но понимала, что лежу, как и упала – нагая, и легкий сквозняк приятно холодит мою кожу… Снова все терялось в темноте глубокой ночи и, протяни я руку, и ее не увидела бы. Я потерялась во мраке, но страха не чувствовала. А когда открыла глаза по-настоящему, в окна светило утреннее солнце, я была укрыта одеялом и где-то в саду щебетали птицы.
На кухне меня ждала записка: «Если вас не затруднит, Мишель, поднимите в лифте для меня пару тостов с абрикосовым джемом, стакан апельсинового сока и чашку черного кофе. Хадсон. Заранее благодарен».
Я пожала плечами, огляделась… и отправила Хадсону настоящую английскую яичницу на гренках кроме всего того, что он просил. Я еще свой завтрак не успела доесть, как хозяин появился в дверях кухни.
-А почему не в столовой, Мишель? – осведомился он, сверкая своими прежними «кошачьими» очками. – Доброе утро.
-Мне всегда нравилось завтракать на кухне, — пролепетала я, не поняв его тона. – Что-то не так, мистер Хадсон? Вам не понравился завтрак?
-Вообще-то, яичницы я не заказывал…
-За счет заведения! – улыбнулась я по-дурацки.
Он расхохотался.
-Прекрасно, мисс! Так вы любите сюрпризы?.. Яичница была просто великолепна!
-Люблю… — я кое-как дожевала свой тост с джемом и запила чаем.
-Вы рискуете тем, что я разбалуюсь очень быстро и превращу вас в кухарку. Вы хорошо готовите!
Он уселся напротив меня и прикурил сигарету.
-Ничего?
-Я тоже сейчас закурю, — отмахнулась я. – А вот кухарки из меня не выйдет.
-Это почему?
-Я готовлю по настроению, сэр. И если его нет, я готова лопать бутерброды.
-Так значит… сегодня вы были в настроении?
-Выходит.
Я прикурила и выпустила дым.
-И вас не рассердило всерьез мое наглое появление ночью в ванной, когда вы принимали душ? Поверьте, я и в самом деле, лишь беспокоился за вас. Меня аж заколотило при мысли увидеть вашу хорошенькую головку разбитой в кровь о край ванной!
-Верю! – улыбнулась я. – Просто мне и в самом деле не стоит пить такие крепкие напитки.
-Стоит-стоит! Но только под присмотром и с хорошей закуской, про которую вы не будете забывать… И какие же у вас планы на сегодня?
Я глянула на часы и ответила:
-Ну-у… скоро мне надо собраться и появиться в редакции – шеф хочет поговорить со мной.
-Что-то серьезное? Неприятности?
-Нет-нет! Слава Богу, мы с ним не ссоримся… Он хотел поговорить о новом проекте, в котором для меня может оказаться много работы. Надеюсь, дело выгорит, и я смогу заработать!
-Во всяком случае, я желаю вам удачи! – улыбнулся Хадсон. – Покажете мне как-нибудь ваши работы?
-Непременно! Если вы пообещаете искренне высказать мне свое мнение.
-Обещаю!.. Но уж если разнесу в пух и прах, не обижайтесь.
-Я всегда жду только правдивых откликов!.. Мне пора.
-Идите и собирайтесь – Жюли вымоет посуду и все приберет.
Еще почитать:
Вслед за ней
Первый снег — Глава 5
Кукла Извращенца — Пролог
Элем Книга 1 Падара — Глава 2
«
»
