-Да, Ричард, конечно… Мишель! Ты слышишь меня?.. О, господи, очнись же!
Хелена потрепала меня по плечу. Мы стояли на крыльце, скрывавшем нас своим козырьком от околополуденного солнца.
-Да, — проговорила я, глядя на ладонь Ричарда, лежавшую на периллах.
-Ты поняла?
-Что?
-Мы с тобой едем в Лондон на такси. Прямо сейчас… Ну, или, когда оно за нами приедет… У меня образовались срочные дела – застопоренные съемки, наконец, возобновились, и мне придется теперь галопом собираться и лететь во Францию… Ты едешь со мной в Лондон. Или может, ты хочешь остаться и еще погостить здесь? Брэндан и остальные будут только рады! Но я подумала, что…
Ричард закурил и отошел к Брэндану, вышедшему на крыльцо.
-Я подумала, раз Ричард тоже уезжает, то и нет смысла тебе оставаться здесь.
-Он уезжает?
-О, Боже, Мишель! Ты в себе вообще? Ты ничего не помнишь из разговора за завтраком?
Я помнила, хотя, по настоянию Ричарда выпила сразу пару рюмок шерри. Впрочем, от этого наповал не пьянеют… Я что-то ела, пила кофе, я кое-как сообразила, что Хелена пихает мне в руки пакет с выстиранным и приведенным в порядок фиолетовым нарядом, который она мне подарила… Я ждала. Хоть слова, хоть взгляда, способных подтвердить мне о прошедшей ночи, о словах его. Не было. Только его темные очки, его смех со всеми, его голос, словно, и не произносивший ничего. Просто звучавший в пустоте обычных разговоров…
-Помню, Хелена… У него дела в Лондоне?
-Даже не в Лондоне… У него же гастроли намечаются, вернее, его человек этим занимается в его отсутствие. Теперь он позвонил Ричарду – какие-то неувязки, и Ричард должен появиться сам, чтобы все уладить. Обычное дело!.. Так бы Ричард сам нас отвез, но он даже в город заезжать не будет. Он и уедет раньше нас, перепоручив проводить нас Брэндану… Что с тобой? Ты здорова? А то Ричард рассказал нам, что тебя угораздило еще раз упасть в воду. А она чертовски холодная здесь – очень много впадает родников, да и лето выдалось не слишком теплое… Все в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? Что-то бледная…
-Не знаю. Кажется, хорошо… Прости.
-За, что, дурочка?!.. То есть… Знаешь, после того, что мы все вчера увидели… Я думаю, все оказались просто в шоке. Никто не ожидал такого… Триша объяснила, что на самом деле специально искала в интернете сведения о тебе. То есть, ей показалось очень знакомым твое лицо. Она долго пыталась вспомнить, а потом, говорит, как током ударило. Триша же очень увлекалась фигурным катанием, и Дэвид в свое время устроил ее заниматься им, но ничего не вышло – не оказалось необходимых физических данных. Так что, получилась из Триши только горячая поклонница… Но она прекрасно помнит, как зажглась твоя звезда, Мишель, помнит все твои выступления, помнит, как с замиранием сердца все наше Королевство следило за тобой в ожидании твоих невероятных успехов, которые стали бы нашим всенародным достоянием… Мишель, благодаря тебе мы провели чудесный вечер! Ведь всегда так радостно, когда рядом с тобой оказывается вдруг незаурядный, красивый человек… Мишель, ну, что с тобой такое??..
-Дамы, ваше такси прибыло! – крикнул Брэндан.
-О, выходит, мы уедем раньше Ричарда… Да, Брэндан, мы уже идем!… Или… Мишель? Ты едешь со мной?
Я же стояла, оцепенев от своего бесплодного ожидания. Ричард оставался здесь и не факт, что он все-таки, уедет. Он стоял в сторонке, так и спрятав глаза за темными очками, молча, даже не пытаясь подойти ко мне, проводить меня до машины… Остаться, чтобы снова ждать, снова ловить его взгляды, прислушиваться в надежде услышать хоть полслова, способного утешить меня?! Ждать ночи, чтобы в темноте и тишине теперь свободной для меня одной комнаты ждать его шагов и, возможно, так и не дождаться?! Было уже! Только в другом доме, с другим человеком. Хватит же с меня!
Я на секунду зажмурилась, выдохнула и ответила:
-Да, Хелена. Я еду с тобой.
И спустилась с крыльца.
-Дамы! – его голос. Я обернулась, но солнце мешало увидеть его лицо, да и очки… — Доброго пути вам! И спасибо за то, что приехали и замечательно украсили своим присутствием мой день Рождения!
-Совершенно не за что, Ричи, дорогой! – Ричард подошел к ней, и Хелена чмокнула его в щеку. – Это мы были счастливы, что побывали здесь и прекрасно провели время! Удачи тебе!
Она первой отправилась за калитку к машине, я медленно проследовала за ней и, проходя мимо Ричарда, обернулась.
-Прощайте, мистер Тайлер. Все было просто чудесно… Так чудесно, что даже трудно поверить, что такое возможно.
-Я рад… И поверьте, в этом мире все возможно!
-О, да… Но жизнь убедила меня в том, что чаще возможно то, чего боишься больше всего… Прощайте.
И отвернувшись, я быстро прошла за калитку и села в машину.
-Поехали же! – вырвалось у меня. – Поехали!
Машина тронулась с места, и через несколько секунд рыбачий домик Брэндана остался позади, скрывшись за тополями. Словно, и не было.
Вопреки моим ожиданиям, Хелена молчала, глядя в окно машины. Это молчание продлилось так долго, что мне стало не по себе.
-У нас… есть что-нибудь попить? – спросила я, наконец.
Все так же молча Хелена достала из сумки бутылку.
-Это морс. Очень вкусный… Кухарка Брэндана позаботилась и собрала нам в дорогу пирожков и этого морса… Еще холодный!
Я взяла в руки запотевшую бутылку, отпила немного и вернула ее Хелене.
-Правда вкусный… Что с тобой? Ты все время молчишь. Я обидела кого-то?
Хелена посмотрела на меня и вдруг улыбнулась. Грустно как-то улыбнулась.
-Прости, Мишель! Никого ты не обидела, что ты… Только, разве что, себя саму. А молчала я лишь потому, что очень боялась увидеть твои слезы. Стоило ведь мне заговорить с тобой, и они полились бы, как из ведра! Я видела это по твоему лицу. Сейчас, конечно, они тоже возможны, но я понадеялась, что некоторое время в молчании поможет тебе успокоиться и подумать.
-О чем, Хелена?! Ты же сама видела, что происходит, и я уверена, знаешь, что случилось ночью. Если не в подробностях, то в основном точно… Что же ты прикажешь мне делать? Что думать? А?
-Это была самая прекрасная ночь в твоей жизни… Ну, или за последние несколько лет точно. Так?
Я помолчала.
-Да. Да, Хелена, это так. И именно поэтому…
-Что? Больно? Но почему??.. Оставим на секунду поведение Ричарда, то, что он сказал или не сказал утром, сделал или не сделал!.. Тебе было хорошо, ты была счастлива. И это было истинное счастье, Мишель? Самое настоящее, без привкуса недоверия, подозрения в фальши? Только честно сейчас! Не вмешивай свои нынешние чувства и, тем более, мысли!
-Настоящее… Настолько настоящее, что криком кричать хочется, оттого, что все закончилось! Ты обещала мне ответы на вопросы перед отъездом сюда. Так где же они? Я так ничего и не уяснила себе, я только запуталась окончательно!
-Именно запуталась! В своих подозрениях, недоверии и всем остальном, что мешает реально понять происходящее. Мне же, свободной от предвзятости, предубеждения все видно лучше… Скажи, а чего же ты ждала от Ричарда? Что он за завтраком усадит тебя к себе на колени? Что не выпустит твоих рук из своих? Что всем в доме даст понять, что вы теперь вместе? Что немедленно заберет твои пожитки вместе с тобой из дома Хадсона к себе и объявит о вашей помолвке?.. Только не плачь, Мишель! От этих моих слов не плачь!.. Ты еще девчонка совсем, если в глубине души лелеяла все это, точно, живешь в романе для дам в возрасте. Не обижайся!.. Я знаю, что ты готова мне возразить – что тебе достаточно было бы только его взгляда, но он спрятал глаза за очками. Что достаточно было бы нескольких слов, но он молчал и даже не подходил к тебе. Так?
-Так. Но разве это не логично? Разве я не в праве была ожидать этого?
-Мы постоянно чего-то ждем, надеемся на что-то или боимся чего-то… А ты знаешь, что Ричард ведь тоже из того же самого теста, что и мы с тобой? Что он тоже надеется и боится. Он – живой человек, Мишель, переживший не только шумный успех и славу, но и страшную трагедию гибели своей семьи, смерти Эдди и множество самых разных разочарований в жизни. А у таких людей, как Ричард, людей, которые черпают эту жизнь полной ложкой, разочарований гораздо больше, чем у тех, кто ведет тихое и незаметное существование, довольствуясь малым. Уж поверь! Чем выше человек взбирается, чем больше имеет, тем больнее падать. Прости за прописную истину!.. Ты можешь допустить, что его тоже терзают сомнения? Что у него тоже множество вопросов, ответов на которые пока нет? Что жизнь научила даже его, отвязного рокера, быть если не осторожным, то не таким отчаянным, не таким чувственным и опирающимся только на эти самые чувства. Хотя… мне всегда казалось, что сердце не обманешь, что только то, что идет от сердца, правильно. Я и сейчас спрошу у тебя – что ты чувствуешь? Вот просто чувствуешь, без тени размышлений и сомнений! А? Ответь!
-Я… Я хочу быть с ним. Вот и все. Все, Хелена! – последние слова я почти выкрикнула и слезы, все же, вырвались из моих глаз.
-Вот это правда! – улыбнулась она и обняла меня. – И ты еще говоришь, что ничего не поняла и не получила ответов! Все же ясно, как белый день!
-Что тебе ясно? – всхлипнула я.
-Что ты любишь Ричарда и… прости, Хадсон остался позади. Так ведь?
-Но…
-Что «но»? По правде сказать, это ведь и было твое основное сомнение, твой главный вопрос! И он разрешился. Более того, я скажу тебе, что на самом деле его и не стояло.
-То есть, как?!
-А так! Ты и любила в Хадсоне Ричарда. И не смотри на меня так! Просто подумай – вы сошлись на том, что ты увидела в нем своего союзника в обожании «Королевского Креста». А потом, как ты же сама рассказывала, внешность его напоминала тебе Ричарда, сам он – ох, прости! – в постели позволил тебе представлять Ричарда вместо себя. Но, думаю, разрешения тебе и не требовалось! Не видя истинного лица мистера Хадсона, в полной темноте ты и так видела Ричарда и… спала с Ричардом, а не с Хадсоном. Я так думаю… Ты любишь и всегда, все эти годы любила Ричарда, ждала его, мечтала о нем. И дождалась!.. Повторюсь, мне со стороны все гораздо виднее. Ричард бывает невыносим, непонятен, но я знаю его довольно давно и могу сказать, что ты для него сейчас совсем не приключение, не каприз, и он… боится этого. Я, правда, плохо представляю даму, которая могла бы его обмануть, поиздеваться над ним, но сама жизнь сделала его не слишком доверчивым к ее приятным сюрпризам… Я не могу обещать тебе сейчас что-то конкретное с его стороны, но поверь, ты не попрощалась с ним сегодня навсегда. И я не о том, что вы где-то просто столкнетесь. О, вас так еще столкнет, что придется вцепиться друг в друга, чтобы не упасть!.. И… он был так счастлив после просмотра фильма о тебе, после клипа! Мишель, он так гордится тобой и тем, что ты не разочаровала его, что наоборот, подтвердила его чувства к тебе! Я давно не видела, что бы его глаза сияли так, как сияли вчера вечером.
-Так куда же подевалось это сияние сегодня?? – не удержавшись, перебила я. – Белый день настал, и вместо чарующей луны — солнце, а вместо опьяняющего шампанского – кофе? Все испарилось, исчезло с рассветом?
-Прекрати, Мишель! – вскричала Хелена. – ПРЕКРАТИ!! Ты сейчас говоришь вовсе не то, что чувствуешь на самом деле, ты просто глушишь обидой своего разума свое сердце. Ты анализируешь, расставляешь по местам, судишь по поступкам, причины которых не понимаешь. Но вот знаешь, что думаю я? Ричард обманул нас. Он поедет в Лондон – ну как не заехать домой переодеться, хотя бы, собрать вещи какие-то?! – и он вполне мог бы отвезти нас обеих по домам, но он специально не сделал этого. И вовсе не потому, почему подумала сейчас ты! О, нет! Отвозя тебя в дом Хадсона, он мог бы представить, будто, возвращает тебя ему. Просто ощущение, ничем не подкрепленное, но он не захотел его пережить. Понимаешь?.. О, да Мишель, легко тебе сейчас не будет, я знаю. Впереди ожидание, как тебе кажется, не известно, чего, впереди Хадсон, с которым, возможно, придется объясниться, которого жаль и чувства к которому еще и не остыли. Как мне кажется! – Хелена виновато улыбнулась. – И тем более им окажется место, когда Ричарда не будет чем дальше, тем дольше. И это естественно, Мишель! Ты слишком долго была одна, потеряв свою любовь так страшно, так обидно. Хадсону удалось согреть тебя, и если Ричард заставит себя ждать – вольно или невольно – Хадсон вновь может оказаться рядом… Я бы вот позвала тебя с собой в Париж, на съемки, что бы ты развеялась, что бы пришла в себя там, где не будет ни Ричарда, ни Хадсона, и не потому, что они так захотели, а потому, что так захотела ты. Но ты не поедешь, я знаю… — Хелена вздохнула и улыбнулась.
-И ты считаешь, что это глупо? Глупо сидеть и ждать Ричарда, боясь, что он приедет и не найдет меня, решит, что я сбежала, все-таки, от него, хотя мы ни о чем не договаривались, и я даже не уверена, а надо ли ему, что бы я ждала его? Как же мне поступить?
Хелена взяла меня за руку.
-Поступай так, как хочет твое сердце. Если оно, вопреки всему ждет Ричарда, значит, так тому и быть! Жди и меньше всего думай о том, глупо это или нет… Ну, вот, кажется, и дом Хадсона. Ты приехала… Посмотри на меня!
Я подняла на нее глаза, и она очень внимательно, с явным сочувствием поглядела мне в лицо.
-Иди, Мишель. Иди спокойно. Что-то мне подсказывает, что там сейчас никого нет. Хадсона нет. Объяснить я ничего не могу. Просто интуиция. Иногда я ее слышу! – улыбнулась она.
-Что же еще тебе подсказывает твоя интуиция?
-Пока ничего. Прости!.. Но повторюсь – я даже завидую тебе немного.
-Господи, да чему же тут завидовать?! Наше прощание с Ричардом больше напоминало фарс! Он же даже по-прежнему называл меня на «вы»!
-А ты хотела, чтобы он прилюдно «тыкал», что бы уже все знали о том, с кем он провел ночь??
-И что в этом такого?!
Хелена фыркнула.
-Он – джентльмен! Иногда… Вернее, он может производить какое угодно впечатление, но поступит в нужный момент на самом высшем уровне.
-Может, он попросту не хотел, чтобы все узнали о наших с ним отношениях, вернее, всего об одной ночи лишь потому, что это ничего не значит, потому и знать никому не стоит?
-Ты слишком умная, Мишель! Слишком!! Так нельзя. Так ты лишь измучаешь себя, изведешь до такой степени, что просто сбежишь и потеряешь все… Иди домой, понежься в ванной, выпей хорошего чаю или чего покрепче и ложись спать. Отдохни! И раз уж тебе сейчас ничего не остается, кроме как ждать, так и живи себе спокойно, займись своими фото, отвлекись, как сможешь. Твое от тебя никуда не денется!
-Хорошо…
Я вздохнула, поцеловала Хелену в щеку и вышла из машины.
Как я ни вглядывалась, в окна я никого и ничего не увидела. В самом доме было тихо, и мне стало грустно оттого, что ни Жюли, ни Шерлок не появились меня встретить. Все-таки, я уже привыкла к ним… Стоп! Сейчас я вспомню о Хадсоне, и мне станет совсем уже отвратительно!.. Я поднялась наверх, отперла свою комнату и вошла. Пусто, тихо и совершенно так, как я ее оставила – некоторый бардак на туалетном столике, не застеленная постель, что на меня обычно не похоже и… аромат. Очень знакомый аромат. Хадсон? Вряд ли мне стоит проверять свои вещи на предмет исчезновения!.. Если он и заходил сюда, то… Я вздрогнула и медленно подошла к прикроватной тумбочке – там, прижатое лампой, лежало письмо. Во всяком случае, белый конверт лишь с именем «Мишель». Мне захотелось выпить. И закурить. Господи!.. Дрожащими руками я взяла конверт в руки и медленно вышла из комнаты, прошла по коридору и… услышала какой-то шорох за дверью Хадсона. На мгновение мне захотелось постучать и войти, поговорить с ним вот так, сразу и глаза в глаза. Но в моих руках было его письмо, содержания которого я еще не знала. И если он его написал, значит, говорить со мной не собирался. Но, может быть, он не рассчитывал на то, что я появлюсь, и он сможет поговорить со мной? Чушь! Все равно, я приехала бы, никуда не делась!.. Значит, не хотел. Мое сердце остановилось на секунду, его сдавило так, что мне показалось, я упаду в обморок. И тогда, собрав все силы, я… отошла от комнаты моего хозяина, спустилась по лестнице и прошла на кухню, бухнувшись там на табурет. Конверт не был заклеен, и я вытащила небольшой листок бумаги, сложенный пополам. Закурила и развернула его.
«… Мисс Уотсон, Мишель. Мне бы не хотелось, чтобы Жюли подняла бурю, размахивая руками, в старании объяснить вам то, что гораздо легче написать. Я уезжаю. Не знаю, как надолго, но, конечно же, вернусь. Не хотелось бы сейчас, на бумаге рассуждать обо всем, что происходит с нами. Но, боюсь, что и в живом разговоре это было бы нелегко. Хочу, чтобы вы знали – я догадываюсь о том, чем мог закончиться день Рождения Ричарда. Я его слишком хорошо знаю! Так же, как хорошо уже понял вас, милая Мишель… О, да, я знал, на что иду, когда не сдержался и пришел к вам ночью! Поэтому, и винить мне только себя. Вы никогда не скрывали, что любите Ричарда, что мечтаете о нем столько лет… Знал я и то, что, простите, в вашей жизни уже очень давно не было близкого мужчины, что и душа ваша, и тело истосковались по теплу, ласке, защите, наконец. Ну, как не сыграть на этом, если девушка понравилась, если она вызывает целую бурю эмоций?!.. Вы, по меньшей мере, поморщились сейчас. О, да! Красоты в этом поступке мало! Но я видел, что и вам хорошо со мной во всех смыслах, что вы доверяете мне, и вам становится легче жить, оттого, что я рядом. Этим я оправдывал себя, пока не понял, что засели вы в моем сердце занозой, что она болезненна и ее так просто не вынуть… Придется постараться! Только не вините себя ни в чем! Как бы мне ни было обидно от того решения, которое вы можете принять, я знаю – какое-то время вы любили меня, любили человека, лица которого не видели, имени которого не знали. Любили просто потому, что души оказались близки. И я счастлив, что это было. Простите меня! Простите, что сейчас вы одни, что не с кем поговорить, и… никто не придет в темноте полуночи, чтобы согреть вас и утешить.»
-…Никто не придет… Никто не придет…, — повторила я и так разрыдалась, что мои крики были слышны, наверное, на улице. Он прощался со мной, хоть и написал, что вернется. Прощался навсегда, давая понять, что хоть и была я его прихотью поначалу, его внезапным неуемным желанием, но больно теперь ему терять меня, ибо уверен он, что теперь я с Ричардом, или, что еще хуже, уж переспала с ним точно! А уже если так, то для него со мной все кончено. Поэтому и прощения просил за мое одиночество… Вот тут он в точку попал, словно, специально давал мне понять, что, как бы Ричард со мной ни потешился, а осталась я теперь одна. Да-да, не с Ричардом я для него! Он же сам написал, что «слишком хорошо его знает». И это не в укор другу сказано – между мужчинами другие отношения и соблазнить кого-то, а тем более, такую мягкотелую особу, как я, вовсе и не грех… Мой он, грех этот. Только мой!.. Боль так сдавила мне грудь, что я дышать не могла, я задохнулась ею, на секунду удивилась, как стало темно вокруг и…
Кто-то гладил меня по руке. Странно как-то гладил. Я с трудом открыла глаза и… увидела Шерлока, сидевшего на моей постели и лизавшего мне руку.
-Шерлок… — прошептала я. – Дорогой!.. Прав был твой хозяин – где-бы ты ни шлялся, в нужный момент ты всегда рядом… Славный ты мой!
Пес перестал лизать и уткнулся мордочкой мне в ладонь. И тут кто-то погладил меня по голове. Я подняла глаза и увидела улыбку Жюли.
-Что? – опомнилась я. – Что-то случилось? Жюли! Я не помню, что бы поднималась сюда из кухни…
И тут я стала единственной зрительницей потрясающей пантомимы в исполнении гениальной Жюли. Целой палитрой самых выразительных жестов та изобразила обморок, сваливший меня на кухне, верного Шерлока, который нашел меня и позвал ее, Жюли, «скорую помощь», прибывшую на выручку, здоровенного доктора, который настаивал на том, что бы забрать меня в больницу. Но был твердо убежден ею, Жюли, что не надо этого делать, что мне будет лучше дома, а она, Жюли, позаботится обо мне лучше любой медсестры – она и уколы умеет ставить, и давление смеряет, если понадобится, и лекарства любые даст так, как это будет прописано. Строго-строго! И серьезный доктор сдался, впрочем, лишь потому, что мой нервный срыв был не очень тяжелым, но главное – Жюли внушила ему очень большое доверие.
-О, Жюли! – воскликнула я. – Неужели вам и вправду так хочется возиться со мной?!
Жюли снова улыбнулась и поцеловала меня в лоб, кивнула. В ее глазах блеснули такие искренние слезы, что мне стало тепло и радостно. Все-таки, я не одна! Эти двое – немая служанка и пес – любят меня. Не о них я плакала, но теперь знаю точно – если мне придется уйти отсюда, потерять эту удивительную парочку мне будет невыносимо больно. Мне захотелось подняться и обнять Жюли, но она не позволила. Уложила меня на подушки и пригрозила пальцем.
-Хорошо, хорошо… А вы не знаете, Жюли, Хадсон уехал? Куда? Надолго?
Жюли помотала головой – нет, мол, не знаю. Потом она приложила ладошку к щеке, указывая мне на то, что надо спать, я в ответ моргнула. Жюли улыбнулась и вышла из комнаты, кивнув при этом Шерлоку, который сидел в ногах моей кровати. С ее кивком он улегся там, положив голову на лапы, и явно приготовился спать вместе со мной.
-Ты – настоящий друг, Шерлок! – вздохнула я. – Спокойной ночи, малыш!
Еще почитать:
Друзья ангелов — Заново
Оркестр любви
Школа шиноби. Книга первая. — Часть 62. (Не) Слабая я.
Школа шиноби. Книга первая. — Глава 6. Опасности на задворках театра
«
»
