У костюмеров меня облачили в длинную сорочку с пышными рукавами, стянутыми кружевными манжетами. Горловина тоже стягивалась тесемкой.
-Белье придется снять, мисс Уотсон, вздохнула костюмерша, еле прятавшая свою достаточно лукавую улыбку. – Оно у вас темное слишком – будет просвечивать. Да и…
-Послушайте, мисс, — фыркнула я, — вы думаете, я не понимаю, что белья на мне вообще не должно быть?!
-Простите! – спохватилась она. – Я не хотела смеяться над вами… У вас все получится!
-О, Господи, откуда у вас-то столько уверенности?? – я дернула за тесемку у горла сорочки, и она в одно мгновение слетела с моих плеч. – Ничего себе!..
Костюмерша улыбнулась опять, завязала мою тесемку и сказала, поправляя мне волосы длинного парика.
-Вы… Вы очень соблазнительны, мисс Уотсон! Просто чертовски!
-Что?? Это… почему?
-Ну, будь я мужчиной, я бы нашла нужные слова. А так… Наверное, мужчина сказал бы, что с вас так и хочется снять весь этот батист… У вас глаза блестят, мисс Уотсон. Так блестят, словно, слезы в них, только не горькие, а… сладкие. Понимаете?.. Но идите уже, мистер Мастерс зовет, слышите?
Брэндан оглядел меня с ног до головы.
-Чудно, мисс Уотсон… У вас глаза блестят, Мишель. Хорошо блестят, красиво. Надеюсь, это удастся заснять… Идите же, все готово!
И он подтолкнул меня легонько к двери в павильон. Я вошла. Там еще суетилось несколько человек – кто-то зажигал последние свечи, кто-то поправлял полог над большой кроватью. Они обернулись ко мне и быстро вышли. Боже, и почему только все вели себя так, словно, сейчас и впрямь сюда войдет настоящий султан, а я – его новая наложница?! В этой тишине я просто с ума сойду! А ведь это обычный клип, всего несколько кадров, достаточно откровенных, но не на столько, что бы превращать их во что-то грандиозное… Наверное, и вправду было бы проще, если бы сейчас здесь толпилась вся съемочная группа.
Я подошла к кровати, вспомнив, что должна лежать в ней и практически спать… Вздохнув так, что, если бы здесь было эхо, оно, усилив мой вздох, сотрясло бы стены, я села на кровать и через секунду легла, накрывшись одеялом. Накрывшись небрежно, как если бы спала и во сне слегка разметала его. Хотя, на самом деле, мне вдруг отчаянно захотелось натянуть его по самые уши. Да что со мной такое?!.. Успокойся! Ничего не происходит и ничего страшного не произойдет. Ты отыграешь эту сцену, как сможешь, и пусть Брэндан потом принимает это. Сами толкнули меня, пусть сами и расхлебывают, если что-то не понравится!.. От легкого стука в дверь меня едва не подбросило, но я сдержалась и лишь сделала вид, что проснулась. Приподнялась на кровати, села и, дождавшись повторного стука подошла к двери… Наверное, моя героиня должна была как-то догадаться, кто это стучит. Поэтому я лишь улыбнулась, выдохнула и открыла дверь.
Он улыбался. Он быстро зашел в «комнату» и запер за собой дверь, Подошел ко мне… О, если бы Ричард не играл сейчас! Если бы он когда-нибудь мог по-настоящему посмотреть на меня так, как смотрел сейчас! Глаза его, наполненные в свете свечей лазурной водой, сияли так, что, даже помня о том, что это лишь съемки, я таяла в этом взгляде, я горела. Боже, я просто сгорала! А Ричард протянул руку и молча, не роняя и слова, коснулся пальцами моих волос, провел ими по щеке. И я повернула голову, я поцеловала его пальцы, взяла его ладонь в свою и прижалась к ней губами, чувствуя, как катятся по моим щекам слезы… Неведомо мне, так ли все должно было бы быть по мнению Брэндана, но иначе я просто не могла. Сердце мое… Дрожало оно, трепетало, заставляя сотрясаться меня всю, вытекая из глаз моих, которые я не в силах была оторвать от его лица, от взгляда его. И Ричард держал меня этим взглядом, он не отпускал меня так, как не смогли бы даже его руки, уже развязавшие тесемку моей сорочки, и она держалась только на моих локтях… Может быть, он заметил, как я вся дрожу. Его теплые ладони взяли меня за плечи, скользнули по ним, и я упала в его объятия. Наверное, совсем не так, как падают любовницы. Они, думаю, падают прямо на кровать…
-Все хорошо, Мишель! – его шепот. – Все просто замечательно!.. Ты справишься!
И он целовал мои волосы, он взял в ладони мое лицо и поднял к себе. О, ему не надо было ничего говорить! И он лишь молча поглядел мне в глаза. Поцелуй утопил меня! Я теряла сознание, возвращалась и ловила его губы. Не дышать без них, не жить! Ричард нес меня на руках, а я не могла оторваться от него – целуй меня, о Боже, целуй же меня, не отпускай!!
-Да, Мишель, да! – его дыхание сорвалось – выходит, я просила вслух. О, Господи!..
Ричард уложил меня на кровать, я чувствовала, обнаженную, провел ладонью по моей груди.
-Тише! – прошептал он. – Тише, милая… Девочка моя… ты так дрожишь!.. Ты… Позволь мне… Прямо сейчас позволь! Или останови, пока я еще смогу удержаться.
Холод рассудка вполз в мой мозг.
-Ричард, но съемки… Ты же должен что-то делать…
-Что-то?? – усмехнулся он.
И мне так не понравился этот его смех, что я схватила его за плечи, я изо всех сил рванула его рубаху в разные стороны так, что она с треском разорвалась на нем… Его кожа, запах его! Я прильнула губами к его груди, подняла голову:
-Вы знаете, что, Ваше Величество…
-Ты – сумасшедшая маленькая девчонка! – прошептал он, целуя мою грудь, шею. – Что же ты делаешь со мной?! Я готов сорвать съемки, выгнать всех отсюда к чертовой матери и забрать тебя, всю забрать до капли, до вздоха… навсегда. Потому что, чувствую я – это мой единственный шанс. Закроетесь потом, запретесь в доме вашего Хадсона, и не подобраться к вам ни за что.
-Вы сорвете съемки, мистер Тайлер, если будете продолжать болтать! – выдохнула я, наплевав уже на все разумные доводы. – Это МОЙ единственный шанс, Ричард… Мой…
-Я сорву их в любом случае, беспардонный мой ребенок! – прорычал вдруг Ричард
Я вздрогнула.
-Кто??
Но он лишь бросил на меня сверкающий взгляд, подскочил с кровати и почти одним махом затушил все свечи, едва не опрокинув канделябры и не устроив пожар. В моментально наступившей темноте я замерла, чувствуя, как что-то перехватило мне грудь, и внезапно заболели глаза, чувствуя подступающие слезы.
-Ричард! – позвала я. – Ричард!!
И почувствовала, как он сел на кровать.
-Если ты волнуешься… В смысле… Я запер дверь…
-Ричард! – закричала я и всхлипнула, чувствуя, что еще немного и я убегу.
И он схватил меня в объятия.
-Господи, да что это с тобой?!. Тише! Просто будь со мной, если ты хочешь, если не можешь без этого так же, как не могу я… Не хочу больше говорить! Чем больше говоришь, тем больше это напоминает ложь. Но я не лгу тебе, Мишель! Ни слова, ни взгляда лжи…
-Не говори ничего… Не говори в темноте… — шептала я, плача, чувствуя, как он срывает с себя одежду, принимая его тепло, силу его, нежность – все, о чем так давно, так неистово молилось мое сердце. – Ричард… Господи, Ричард!.. Мой Ричард…
-Да, девочка… Да…
Он задыхался, и я целовала его, ловя его дыхание и отдавая свое, я нежилась щекой, губами о его шею, и он стонал:
-Забери меня, Мишель… Ты Чудо, милая, я обожаю тебя!..
И когда я закричала, он накрыл мои губы своими, он был так неистов, что пропала я. Совсем пропала…
-Как ты? – его голос хрипло прозвучал в темноте и полной, глухой тишине павильона.
-Мне надо одеться, — ответила я.
Словно… Словно праздник, яркий, феерический карнавал внезапно закончился. Так резко, так… так страшно, будто кто-то пришел и одним мановением руки превратил все в пепел, жалкие останки, клочья… слезы. Словно, и не было ничего, просто показалось, просто жалкое, бестолковое представление…
Ричард зажег свечи на подсвечнике, поставил его на небольшой столик у кровати этой невсамделишной спальни, этих декораций. Он уже надел брюки, порванную мною рубаху и смотрел на меня, прикрывшуюся одеялом.
-Мишель…
-Отвернись, прошу тебя! – воскликнула я и сама испугалась прозвучавших в моем голосе истеричных ноток.
-Что, Мишель?? Черт возьми, что не так?? И никуда я не отвернусь! Ясно, дурочка маленькая?
И вдруг он рванулся ко мне, схватил на руки, запутав меня в моей идиотской сорочке, которую я так и не успела толком напялить, и сжал в объятиях.
-Мисс Уотсон! Что с вами? Только не дайте мне понять, что вы из породы идиоток, которые после близости начинают кроить из себя Бог знает, что, словно, это вернет их на прежнюю позицию неприступной недотроги. Вы же не такая, Мишель! Вы же сами… Боже, что я несу?! Посмотрите на меня, в глаза мне посмотрите, Мишель! Вам плохо? Вам было плохо со мной?
Я подняла на него взгляд.
-Я мечтала об этом много лет, Ричард. Но я мечтала еще и… прежде всего я мечтала о вашей любви, какой бы безумной эта мечта ни казалась. Я грезила вами, я засыпала с вашим именем на губах… Отпустите меня. Теперь все изменилось.
-Что? Почему изменилось? Говорите, Мишель – я все равно не отпущу вас! Я видел ваши глаза, когда пришел сюда – только не пытайтесь теперь внушить мне, что вы играли! – я слышал ваш голос, ваше дыхание, я чувствовал ваше тело. Не обманете вы меня!
-И не пытаюсь!
Я вырвалась и встала перед ним в кое-как напяленной сорочке, стараясь завязать проклятую тесемку.
-То есть, вы хотите сказать, что не стоило этому произойти? Так, Мишель?
Я взяла его руку в свою и поднесла к губам.
-Я бы жалела всю жизнь, если бы этого не случилось, если бы струсила… Я люблю вас, Ричард Тайлер, и всегда буду любить, всегда буду восхищаться вами, как люблю и восхищаюсь музыкой «Королевского Креста»…
-Но? – осторожно, изо всех сил сдерживаясь, спросил Ричард.
-Но… — я вздохнула, — но есть в этом мире человек, который совершенно неведомым образом, скрывая свою истинную личность, встал между нами…
-Скажите проще, Мишель! Прекратите этот спектакль! Это Хадсон? О нем вы говорите? Его вы любите больше, а вернее – по-настоящему, а я – лишь воплощенная совсем не вовремя ваша мечта?
Я глядела ему в глаза – в самые прекрасные глаза на свете! – и у меня не было сил ни смотреть в них, ни оторваться, столько невыразимого чувства было в них, столько совершенно неожиданного для меня отчаяния. И тогда… тогда я подхватила свою сорочку, завернулась в нее, как могла, и бросилась к двери.
-Мишель!! – его крик.
Но я справилась с замком, я рванула дверь и выскочила в коридор. Люди, съемочная группа, кажется, Брэндан… Может, он что-то и кричал мне… Я бежала изо всех сил, я едва не упала, запутавшись в сорочке, я потеряла дверь в гримерку и заплакала, понимая, что ни за что не спрошу ни у кого, куда же мне бежать… Господи, вот же она – на ней дурацкая наклейка со смешной рожицей какого-то мультяшного героя! Я ворвалась внутрь, бросила взгляд на костюмершу и заметалась в поисках своих вещей.
-Простите меня мисс Уотсон! – она подошла ко мне, тронула за локоть. – Если вы ищете ваши вещи, то вон они, на вешалке. А я выйду и не буду вам мешать.
И смущенно улыбнувшись, она оставила меня одну. Боже, быстрее! БЫСТРЕЕ одеться и вон отсюда!!!..
Когда я оказалась на улице, я почему-то помнила только одно – как я аккуратно повесила на болванку свой длинный парик…
-Такси! – закричала я, увидев черную тупомордую машину с табличкой над лобовым стеклом, и выскочила едва ли не проезжую часть.
Машина затормозила и остановилась точно рядом со мной.
-Мисс? – водитель выглянул в окно.
-В Кенсингтон.
Он вышел и распахнул передо мной широкую дверцу.
-Прошу, садитесь!
-Мишель!
О, его голос я узнала бы из тысяч! Но я удержалась, я молча села в машину, молясь лишь, что бы Ричард не подбежал ко мне, не ухватил за руку. Не подбежал… Шофер закрыл дверцу за мной, сел на свое место и совершенно невозмутимо стронул машину с места. Я же возблагодарила Бога за то, что толстое стекло отделяло меня от кабины шофера, и он никак не мог услышать, как я разрыдалась во весь голос.
Я вбежала в дом и едва не налетела на Жюли. Видела, что та о чем-то хочет дать мне знать, но только громко охнула, ударив по воздуху кулаками, и кинулась к лестнице.
-Боже милостивый, кто же вас так разозлил, мисс Уотсон?! – насмешливый голос сверху так перепугал меня своей неожиданностью, что я немедленно пошатнулась и упала на ступеньки, закрыв лицо руками – Хадсон! Только не он! НЕ СЕЙЧАС!!!
А он спустился ко мне – я слышала его шаги – и остановился, не садясь рядом. Я подняла лицо и увидела протянутую мне его руку.
-Поднимайтесь же!.. Или вам понравилось шлепаться на эти ступени?
Я послушно поднялась, ухватившись за его ладонь, которую он тут же и отнял.
-С вами все в порядке? Вас проводить до комнаты?
-Черта с два! – рявкнула я. – Сама дойду.
-Ваше право! – усмехнулся Хадсон и картинным жестом взмахнул рукой в сторону моей комнаты.
-Именно! – буркнула я, проходя мимо него. – У меня всех прав-то – только в неприятности влипать!
-Что это за неприятности?
И я услышала его шаги за спиной.
-Что-то случилось на этих ваших съемках? Поругались с кем-то из этих «звездных» остолопов?
Я резко развернулась.
-А что это вы идете за мной?! Я же сказала – меня провожать не зачем!
-Не орите! Я не сделал вам ничего плохого.
-О, да! Но и ничего хорошего тоже. Что-то я не припомню, что бы вы вот так же самоотверженно провожали меня до моей спальни, когда я упала с лестницы и едва смогла доковылять до кровати! У вашей собаки оказалось больше жалости ко мне.
-Шерлок – настоящий друг, в этом вы правы! Шляется, где ни попадя, но всегда появляется в нужный момент… И все-таки, что же стряслось такое с вами?
-Я спятила окончательно.
-???
-Что вы пялитесь на меня? Продолжения не будет. Спятила и все. И теперь душа не на месте, все летит к чертям. В том числе и эти съемки.
-Вам не жаль Брэндана? Не жаль ваших трудов, ваших чувств, вложенных в песню, в сценарий?!
-Чего же тут жалеть??.. То есть, перед Брэнданом мне и впрямь неудобно, хотя, он вполне мог бы догадаться, чем может закончиться вся эта затея… Но, все остальное, вами перечисленное и яйца выеденного не стоит. Кроме того, Брэндан быстро сможет найти кого-нибудь мне на смену.
-И вы позволите?!
-Нисколько не сомневаясь! – запальчиво воскликнула я.
-Вы отдадите ваше право, ваш приоритет перед всеми сниматься вместе с так вами обожаемым Ричардом Тайлером?? Вы спокойно сможете наблюдать, как рядом с ним окажется другая, и не порвете ее в мелкие клочки??
Я с шумом выдохнула – мне нечего было сказать. Врать, что мне глубоко наплевать, претило, да и глупо – Хадсон достаточно знает о том, что значит для меня мистер Тайлер!
-Слушайте, Мишель… — Хадсон взял меня за локоть, и мы медленно двинулись в сторону моей спальни. – Идите-ка вы спать!
Вероятно, на моем лице отразилось такое бесконечное удивление, что Хадсон расхохотался.
-А вы ждали, что я начну воспитывать вас прямо здесь, у двери?!
-Может быть, я и надеялась услышать от вас что-то такое, что оправдало бы ваше желание сопроводить меня, но…
-Возможно, хоть какое-то напоминание о том, что произошло между нами перед моим отъездом? Вам удивительно, что я не заключил вас в объятия и не напомнил, как просил вас не исчезать?
-Считайте, что напомнили! – вскричала я, чувствуя, что вот-вот разревусь.
-Не злитесь! Всему свое время, мисс Уотсон. И вот еще что… Я думаю – то, что вы делаете сейчас вместе с Брэнданом и Ричардом, гораздо важнее любых ваших сомнений, смятений и личных переживаний. Только не подумайте, что я пытаюсь залезть вам в душу! Просто переживания пройдут, а ваш труд, воплощение ваших чувств, фантазий останется. Люди увидят это, и вы поймете, почувствуете, что поделились с ними чем-то лучшим, что в вас есть, что им понравилось – люди вовсе не так глупы и бесчувственны, какими порой кажутся! – и вам станет светлее на душе. Уж поверьте!
-Эдди стало легче и светлее? – вырвалось у меня. – Он отдал так много, что сердца у многих до сих пор щемит!
Хадсон опустил голову, выдохнул и снова поглядел на меня через свои «кошачьи» очки.
-Уверен, если бы он не пел так, как пел, если бы не подарил миру часть своей души, ему было бы еще хуже… Я вот только думаю, что это не ему свезло стать великим и знаменитым, настоящей легендой, а нам всем сделали потрясающий подарок… Но вот радоваться и веселиться он умел, как немногие! И драки в студии «Королевского Креста» никогда не закончились бы развалом группы. Никто бы из них этого не позволил, потому, что знали они четверо – группа, их музыка дороже любых споров.
-Все-таки, взялись воспитывать меня под дверью! – усмехнулась я, чувствуя, что начинаю приходить в себя.
-Но вот смог ли я убедить вас? Вот в чем вопрос! – он улыбнулся в ответ.
-А как вы думаете?
-Насколько я понял вас, Мишель, вы не позволите себе завалить все дело, даже если еще никто не смог бы определить пока, на сколько оно потянет. Суть не в этом. Вам это важно, вам это дорого, и вы… вы во всем разберетесь, пусть даже сейчас это кажется вам невозможным.
-Вы так говорите, — осторожно произнесла я, — словно знаете причину моего расстройства.
-Выпытываете! Хитрая девчонка, ничего я вам не скажу!
-Хадсон! – вскричала я. – Вы издеваетесь надо мной?? Думаете, я не смогу догадаться о том, что пока я ехала из студии, вам мог позвонить тот же Брэндан или Ричард и поведать о том, что случилось?
-Никто мне не звонил! Да и с какой стати?! О съемках я знаю из разговора по телефону с Брэнданом двухнедельной давности, хотите, верьте, хотите – нет. Я лишь могу гадать о том, что там могло произойти – от тупого спора, с какой стороны палач занесет топор, до…
-Не продолжайте!.. Лучше я и вправду пойду спать.
Я развернулась к двери, когда он внезапно глухо произнес:
-Неужели, я правильно догадался?!..
Я застыла.
-Мишель… – выдохнул он.
У меня в глазах потемнело, я с ужасом ждала того, что он скажет следом, и похолодела, услышав вместо его слов удаляющиеся неровные шаги. Меня развернуло помимо моей воли.
-Хадсон!
Но он и ухом не повел, спустился по лестнице и исчез.
Мне показалось – ноги мои приросли к полу, и я стояла у двери в спальню, слушая тишину, глухую пустоту, утопившую для меня весь дом. Как войти в комнату, как раздеться и пойти в ванную, как лечь спать, наконец??.. Что с тобой?! Ты надеешься… Неужели ты надеешься, что Ричард Тайлер всерьез мог почувствовать к тебе что-то большее, чем влечение, без которого жизнь творческого человека становится кислее уксуса?? Теперь после того, как Хадсон обо всем догадался, его в твоей жизни больше нет. И Ричард Тайлер – не замена. Он именно такой, каким ты представляла его, о каком мечтала в самых смелых своих мечтах, но… Только Хадсон мог взять и успокоить тебя, усевшись напротив на кухне, только он мог явиться среди ночи и подарить столько нежности и тепла, что нежилась ты в его объятиях, таяла в звуке его голоса, чувствуя, что ты – дома, и все, абсолютно все будет хорошо. Поэтому ты и молила Тайлера, что бы не говорил ничего в темноте – так невыносимо это напомнило бы Хадсона, то, чего уже не вернуть…
Я повалилась в свою постель и разрыдалась. Как еще слез хватало – столько их уже пролито было сегодня?! Не придет. Больше никогда не придет. Ужасно было вот так привыкнуть к нему, к его неровным шагам в ночи, в темноте, к рукам его. Может, включить свет? Что бы ушла темнота – дорога Хадсона ко мне, которая теперь навсегда пуста… Дура, тебе просто надо уйти отсюда! Все равно, куда… Но что же съемки? Хадсон прав, что бы ни было, ты не имеешь права подвести Брэндана и всех тех людей, что работали и работают на этот клип. И Ричарда тоже. И неважно, что произошло! В конце концов, ты сама во всем виновата – ты могла и не позволять ему овладеть тобой. Так не позорься теперь, доведи дело до конца, а потом… Что… что это?! Тихий шорох заставил меня прислушаться. Нет, ты слишком многого хочешь! Хадсон все понял, все, что произошло между тобой и Ричардом, и ты надеешься, что он может прийти к тебе после этого?! Ты хоть понимаешь, что он думает о тебе теперь?? И все равно, я слушала и слушала темноту, всхлипывая тихонько и шепча его имя:
-Хадсон… Хадсон…
Так и уснула.
Еще почитать:
Собственность демона.Глава 1
Сергей ;Загребалов Феномен’s. Черный цвет. Мы не можем вырвать ни одной страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь саму книгу. Часть 1. Мотив для жизни. Глава 6
Случайности, которые меняют жизнь…к лучшему.
Клятва любви — Глава 4. Ты моя последняя надежда
«
»
