Монотонный шум кипящей плазмы в реакторе, размеренные щелчки реле вычислителей успокаивают мои нервы, и я с удовольствием сливаюсь сознанием с машиной, ощущая спокойствие и безмятежность: “ Словно теплые мамины руки, словно нежная женская грудь, словно сладкие губы любимой, словно объятия верной и преданной Девятой.…Словно ласковые слова Клары, доносящиеся сквозь время и пространство. Мама, мамочка, мне сейчас так хорошо и спокойно. …Только почему у меня руки в крови, почему здесь так много пепла, почему мне так больно и одиноко…?”

Я отчаянно хочу проснуться и обессиленный смыкаю веки, ставшие тяжелыми, словно свинец.

-Конбанва, до дэс-ка? ( Добрый вечер. Как дела?)

Я кощу взгляд на нее, вижу ее большие черные глаза и ощущаю, как ее пальчики остро впиваются в мою правую руку.

-Еще дышу, как видишь. …Выспалась?

Она еще острее впивается в мою руку и, мило улыбаясь, оскалив свои острые зубки, хитро щурит глазки:

-Таихэн аригато годзаимас! Ня. …Мо сукоси юккури иттэ кудасаи. ( Большое спасибо. Говори, пожалуйста, помедленнее.)

-Доитасимастэ, — кисло улыбаюсь я в ответ и, снова кошусь на нее, когда она кладет свой подбородок на мою руку, не сводя с меня свой взор. ( Не стоит благодарности.)

Она проводит своим язычком по моей руке, не отрывая взгляд, и это меня смешит и одновременно огорчает. Я сурово смотрю на нее и неодобрительно качаю головой:

-Нет. Иначе мы никогда отсюда не выберемся.