— Още ли мислиш, че е натопена? – спросил Василиск, откусывая кусок от сочного оленьего окорока. (Так ты все еще считаешь, что ее подставили?)

Я с минуту помолчал, разглядывая как сидящая рядом Касуми высунув язычок, увлеченно вырезает серебряным ножичком из спелых персиков фигурки животных и, залпом осушив свой стакан произнес:

-Если в том и была какая-то подстава, то не думаю, что совершенна она была по злому умыслу. У наших боевых сестер из ордена хоть и нет сердца, но душа чиста и все что они делают, происходит от искреннего желания служить делу Его и безудержной жажды справедливости. Они, что дьяволицы жаждущие крови и новых эмоциональных наслаждений испытывают неутолимую потребность в исполнении своего долга — и это достойное всех похвал рвение нередко лишает их разума, терпения и выдержки. Они слишком горделивы, прямолинейны и честны – чем я и хочу воспользоваться в своих целях.

Все за столом разом замерли и подняли свои головы, в тревожном предчувствии глядя на меня.

Я с шумом встав из-за стола, налил полный стакан бодрящей “кедровки”, осушил его, не закусывая и, громко объявил своим товарищам что, выступая заступником Сиены, намерен вызвать сестру Велину на поединок чести. Шум в таверне тут же стих, и все присутствующие молча уставились на меня.

-Сквозь тьму… — прорычал я, оскалив клыки и обведя всех присутствующих в зале пылающим взором Зверя.