А потом.…Потом она от меня стала ни на шаг не отходить. Обнимет руку и стоит, смотрит, целый день вот так будет стоять, и смотреть в лицо. И улыбаться. Всегда, радостно улыбаться и хитро щуря глазки,…из которых зачастую отчего-то обильными ручейками проливались слёзки.  Или вдруг задорно рассмеется, положит на мою руку голову, прижмется щекой и замурлыкать, словно песню какую-то поет. Может быть, это был страх, что я покину ее как Касуми, или это было такое своеобразное проявление ее любви ко мне?.. Я не знаю. Но, как и глаза Иваньки, ее глазки и улыбка придавали мне силы и заставляли не сдаваться – несмотря на то, что я продолжаю медленно, но неизбежно уходить от нее и от “Яростного ветра”. Это знала машина, это знал я, да, скорее всего и она это понимала, но только мы никогда об этом не разговаривали — разве что пару раз я ей обещал, что она обязательно меня съест, когда придет время и когда ей это будет крайне необходимо. Я бы нашел себе новое тело в любом каком-либо мире, через которые Муля прокладывала наш путь, но я ведь дал обещание вернуться ДОМОЙ живым или мертвым. “Яростный ветер” должен был вернуться туда, где родился, где нас любили и ждали. …Мы были словно мертвые тени, погибшего Легиона, и Тьма не пугала нас своей пустотой и безнадегой.

Но в тенях кто-то еще живет. Молчаливый и пугающий. С самого своего раннего детства я вижу их иногда, очень редко, везде где есть тьма или густая тень. Во снах. Стоит как человек, высокий человек или не человек вовсе и силуэт его плохо различим и лица не видно, а лишь два глаза светятся, не ярким инфернальным и безжизненным огнем. И сразу же на душе становится как-то нехорошо, тревожно, напряженно, а потом моргнешь и все, пропал. И снова легко становится, как будто ушел, отпустил. Наблюдатель?! Не люблю наблюдателей. И нападать никогда не нападают и вроде как послание, поди, хотят какое передать и не передают – только смотрят, наблюдают, может быть контролируют. А может, охраняет тебя от чего-то или что-то от тебя самого. Как ангелы-хранители! Только ангелы уже не летают по небесам, я знаю. Там летают самолеты, облака летают, птицы и драконы. А хранители ходят по земле. Вот девушка прошла, бросила на вас случайный взгляд, чему-то чуть улыбнулась уголками губ. Или дедушка старенький спасибо вам сказал, когда вы ему дорогу уступили – блеснул древними медальками на стареньком обтрёпанном пиджачке, звякнул пустыми молочными бутылками в авоське и пропал. И ты глазом моргнуть не успел, не успел сообразить и задаться вопросом, почему эта девушка столь чиста и отчего так улыбнулась, откуда у дедушки бутылки в авоське, которые уже тысячу лет не выпускают. И нет их, пропали, растворились в воздухе, оставив после себя лишь теплоту в душе и легкую непонятную грусть. А может, это ангелы и были, те, что смотрят за каждым из нас, оберегают – если душа у вас чиста и нет порчи в ней и в помыслах ваших? А может это были просто люди, хорошие чистые и добрые люди ради которых и рядом с которыми и жить хочется? Кто знает, кроме Всевышнего. Но, увы, он никогда ни с кем не говорит и никогда напрямую не скажет, через дорогу за руку не переведет. Укажет лишь путь, а как ты по нему пойдешь тебе решать.