Плакала
Гатта, когда старуха Вертиция, голову её осматривала. Никогда так не плакала,
как в тот день. А вердикт был суров:

–Стричь надо. Наголо. Иначе никак. да не реви,
девка, снове вырастут!

            Но Гатта
как чувствовала. Нет, волосы-то выросли, и из них можно было тоже косу сплести.
Но только ни такой черноты, ни такой тяжести, ни гладкости – ничего не
осталось. Даже цвет измельчал, как мышиный сделался.

            Пока
Гатта болела, из дома показаться боялась, да в зеркало глянуть не рисковала,
забежала Агнешка, справиться о её здоровье. На беду ей –в доме была старуха
Вертиция, её Агнешка чего-то испугалась, то ли старости её, то ли взгляда
пронзительного и умного…

            Протараторила:

–Как Гатточка?

–Жива, – сухо ответила Вертиция.

–Это хорошо. Ждём её, – Агнешка не выдержала и
попятилась от неприветливого, таившегося на окраине деревни домика.

            Вертиция
проводила её взглядом. Обвинять девочку в умышленном вреде она не могла
–ребёнок! А сердце чуяло: змея, хоть и молодая. Но Вертиция только проводила её
взглядом – бог судья тебе, Агнешка!