-Это понятно. Как и то, что твой отъезд и впрямь может оказаться окончательным. Во всяком случае, не известно, каким долгим… Значит, это наш прощальный ужин?
-Наш?
-Да, Мэри, наш. Если ты имеешь в виду нас двоих. Когда ты летишь?
-Завтра, — бахнула она и рука его, наливавшая водку по рюмкам, дрогнула.
-Завтра?! Так быстро?
Ей очень захотелось напомнить ему, как он выставлял ее из этого дома еще совсем недавно. Но это был секундный порыв и совсем не от сердца, а от все еще уставшего от разочарований, предупреждавшего о новой опасности разума. Глупое же, наивное сердце так и рвалось к Ричмонду в объятия! И тогда она перевела тему.
-Скажи, а у тебя нет того… зеленого ликера, который мы… который…
-Ну, ну, договаривай! Который что?!
-Который мы пили с тобой в тот вечер, когда ты сказал мне в первый раз, что любишь меня! – выпалила она и замерла, точно, в ожидании пощечины.
А он уронил голову, с шумом выдохнул дым от сигареты и несколько секунд глядел куда-то в сторону.
-Ты решила вновь, в очередной раз доказать мне, что Ли здесь, в тебе или просто хочешь этого ликера? Каким бы способом ты ни узнала о нем.
-Ты волен думать все, что хочешь, Ричмонд, — спокойно сказала она, хотя сердечко ее так и трепыхалось от его тона. – Почему ты постоянно думаешь, что я навязываю тебе свое сходство с Ли? Почему ты решил, что я вообще навязываюсь тебе? Я такая, какая есть, я такой родилась и не моя вина, что мне снятся эти странные сны, что я помню то, о чем не могла знать никогда!.. Я просто хочу этого ликера. И все.
