-Я понимаю, о чем вы, но я… Это не моя история. Я писала и заканчивала все очень быстро. Так быстро, как мало, кто пишет, наверное. Самое большее – написание одной акварели занимало ночь. Одну ночь.
Бердинацци поднял брови и покачал головой.
-Вот как… Но акварели и пишутся быстро. Это нюанс техники акварели. Ну, то есть, исправить что-то можно, но это не маслом по холсту. Это вода, и когда рисунок высыхает, исправлять поздно. Можно, конечно, размочить заново. Только это бумага, она стирается, портится… Акварель – это миг, это воздух или вода, это свет…И все же, вы удивили меня, Мэри…
Бердинацци вынул из внутреннего кармана бархатной куртки обширного, свободного покроя трубку и табакерку. Закурил в полном молчании, повисшем в кабинете – всем было очень интересно узнать, чем же Мэри удивила художника, который еще даже не видел ее рисунков.
-Я так понимаю, — медленно произнес Бердинацци, — что само рождение и написание этих ваших акварелей стало для вас сюрпризом, верно? Вы – не художник, вы стали им по какой-то загадочной причине?
-Неужели вы сталкивались с такими случаями?! – воскликнула Мэри.
Бердинацци внимательно и очень пристально поглядел ей в лицо.
-Вы напуганы, хоть и стараетесь улыбаться… А человека больше всего пугает неизвестность и непонимание чего-либо. Вам что-то очень не ясно в вашей работе, в вашем творчестве… Вы писали с натуры? Или по памяти? Или… возможно, ни то и ни другое? Хотя, что же мы гадаем?! Давайте посмотрим ваши рисунки!
