– Ах, да, ты же не в курсе! – расхохотавшись, словно была не менее безумной, чем собеседница, воскликнула Корнелия. – Открою маленькую тайну. Все говорит о том, что твоя святая мамаша была посредственной колдуньей. Благодаря ее вечному притворству, ты стала Спящей и только потому еще жива. Ни я одна тут дитя тьмы, дорогая. Так что, следуя твоей же логике, гореть в аду нам вместе!

– Во-первых, не оскверняй память Иларии своим поганым языком. Во-вторых, существование мне продлила непомерная жадность Хедны. И, в-третьих, если я и ведьма, то в отличие от вас никогда не использовала силу на людях.

– Так уж и нет? А как же Василина и Альберт? Про них забыла?

– Идиотка сама наложила на себя руки.

– Так ты же вроде не знала, как она умерла, – с насмешкой заметила Корнелия. – Вот и проболталась. Мать обязательно найдет способ избавиться от тебя и тогда…

– Да плевать, – с леденящим душу хладнокровием, заявила пленница, бешено вращая глазами. – Ты полагаешь, я боюсь смерти? Как бы ни так. Единственное, что меня пугает – расставание с Бальво. Лишь он был для меня по-настоящему важен. Это вы бессердечные твари, ни разу не проведали родного брата, бросив его сходить с ума в одиночестве. Я не такая! – с угрожающим видом приподнимаясь с замызганной подстилки, прохрипела Меланта. – Я позабочусь о нем. Голоса не дадут уйти, пока не выполню обещания.

– «Голоса»? Но ты же их давно не слышишь, – оторопело уставившись на безумицу, растерянно пролепетала тюремщица. – Почему ты не рассказал о них Хедне, гадина? – понемногу начиная понимать, что к чему, спросила она, бледнея.