Отложим в сторонку счастливое настоящее в зоопарке, вернувшись к сверкающему надеждой прошлому.

Мужу как-то быстро повезло с работой, а для меня первая неделя марсианской жизни стала сущим проклятием.  Эйфория прошла в первый же день новой жизни, прямиком с раннего утра, когда обнаглевший робот выхватил из моих рук планшетку с фотографиями милого Барсика и НАВИГАТОРОМ.

Сейчас то я конечно, закрытыми глазами обойду весь Марсоград, ни разу не сбившись с дороги, но тогда… Нескончаемые тазики-модули простирались во все стороны, образуя лабиринты кругового движения.

Я решила идти прямо, в надежде, что обязательно выйду куда-нибудь.

Пройдя приблизительно полкилометра и затратив десять минут своего драгоценного времени, наткнулась на серебристый ручеек дам, к которым примкнула, войдя в транс стадного инстинкта.

Добравшись таким образом до центра города, ручеек втек в самое высокое здание и распался на капли заполняя собой различные этажи.

— На собеседование? – Громыхнула фуражка охранка, от чего все мое нутро съежилось, готовое закричать «Не бейте дяденька», но тело выдало лишь быстрый кивок головой.

Указав вытянутым цилиндром, на большие стальные двери, фуражка, потерял ко мне интерес, обратив все свое внимание на опоздавшие капельки.

Ах да, я же не сказала о цели собеседования. Меня пригласили на должность повара. Я долго смеялась, прекрасно понимая где я, а где повар. Мне то уж никогда не пришло бы в голову фаршировать щуку, убив на нее весь день, а затем с восторгом наблюдать как она молниеносно исчезает в чьих-то желудках. Смесь и вода – наша еда. Благо эта формула работала на всех современных продуктах от хлеба до борща. Меня даже не обидели Мишины намеки на курсы. Я давно уже поставила крест на своих кулинарных способностях, а муж все еще надеялся на то, что я еще немного подрасту и найду свое призвание в кастрюлях, ложках и страницах с забубенными рецептами повышенной сложности.

За стальными дверями находилось сердце, а точнее желудок Марсограда, другими словами, комбинат общественного питания, откуда и доставлялись кому блюда, а кому смеси, в зависимости от высоты этажа и удаленности тазика от правительственного здания.

— Сколько, сколько человек на место? – Переспросила я у стоявшей рядом милой девушки, не поверив высветившееся на табло информации. – Десять!

— Тебе не светит. – Прошипела змеюка и поползла переодеваться.

Как бы это не было прискорбно, милая змеюка была права и я, желая избежать позора, ныркнула обратно в холл.

— Печать отказа? – громыхнула фуражка, перекрыв собою выход.

— Я – это, не туда вышла. – Пришлось соврать и вернутся к позорному столу.

Сорок женщин всех мастей готовились занять четыре вожделенных места. На войне как на войне: боевой раскрас, камуфляж и даже запрещённые препараты, все шло в ход ради завоевания сердца работодателя.

Среди вышитых фартуков и колпаков, речевок и бус из баранок в купе с полным обмундированием в виде перчаток, я, в синей футболке и с неприкрытыми руками, сразу могла быть списана в утруску и вусушку.

Когда же каждая из сорока пошла в задорный пляс, преподнося в немыслимых пируэтах свои экстравагантные блюда, я вжалась в стену, надеясь, что на белоснежном кафеле, меня уж точно не заметят.

— Тридцать девятый! – Огласило высокое жюри мой номер, и я поплелась на импровизированно сцену.

— Я веселый баклажан, знаю точно нужен вам! – пропищала я ломающимся от волнения голосом и даже присела в реверансе.

Представители жюри хмыкнули, сделали пометки и крикнули сорокового. Заглянув через плечо соседнего писанного колпака, я увидела, что к каждому сообщению о вакансии, было прикреплено положение о конкурсе (кто вообще их читает) и самое главное, от него можно было ОТКАЗАТЬСЯ!

Меня пожалели и ради соблюдения приличия, а также для защиты самих себя от обвинения в предвзятости, мол не по одежке встречают и может я того, еще ого-го, допустили до второго конкурса.

Нарезка. Ну это то я могу. Сколько мусора я перекрошила на фабрике с одноименным названием, годами, не покидая экранов лучших работников.

Крылья из мусорных пакетов выросли у меня за спиной и черный плащ супергероя заводской упаковки придал мне силы. Раз два и овощи почиканы, осталась мелочь – посолить.

Удар в бок и вся солонка оказалась на моих овощах. «Дисквалифицирована!» прогремел громкоговоритель, причем не та выдра, которая со всей дури влепила мне локтем под ребра, а я.

Боги! Это было настолько не справедливо, что я нахлабучила миску выдры ей же на голову, за что громкоговоритель добавил «Без права на восстановление!». Этот пикантный момент я не стала рассказывать Мише, который и так считал меня слегка взбалмошной особой.

Как говориться не очень-то и хотелось, а громкоговоритель напомнил о печати в планшетке, которой у меня не было. Так я познакомилась с центром правопорядка и отделением миграции в виде одного робота как две капли воды похожего на того засранца, что утром умыкнул у меня допотопный гаджет.

— Создаете себе работу? – решила пошутить я, намекая на схожесть грабителя с защитником правопорядка. Он сделал вид, что не понял, но, как мне показалось, механически сглотнул выдавая себя родимого.

— Примите новое оборудование. – Заскрежетал служитель Фемиды и протянул мне устройство поновее, от чего зарождающийся день не казался таким уж мрачным.

Да ну ее, вставай в пять утра и плетись к кастрюлям, радовалась я отказу в надежде на то, что все не так уж плохо и впереди еще много интересного.

«Официантка» — значилось в следующем сообщении. От вида униформы я пришла в дикий восторг: элегантные черные платьица, чулочки, каблучки и график работы с одиннадцати утра. О чем еще могла мечтать женщина!

Весь вечер я гарцевала по модулю оттачивая грацию и пластику, такое место нельзя было упускать. На удивление нас сразу допустили к работе и через час обслуживания нескончаемых этажей я была абсолютно уверена, место мое.

До чего же коварны эти Марсианки, наверное, сам воздух здесь пропитан злобой и желанием насолить другому, выставить тоненький каблучок в аккурат, когда ты обслуживаешь главу местного парламента.

Мгновение и я еле удержалась на ногах, но миска супа оказалась на прекрасной головке глубокоуважаемого члена местного общества. Мне простили бы рядового чанушу, но ТАКОЕ!

— Идите, Марья Ивановна, с Богом. Не переживайте, мы найдем для вас подходящую должность и радуйтесь, что обвинение в терроризме легло на плечи вашей соперницы, будь она не ладна. Изворотливее надо быть. Мы же не можем приставить к вам охрану, защищающую от более удачливых товарок.

— Спасибо! – пискнула я и удалилась в свои апартаменты горько рыдать над злым роком.

К вечеру слова о терроризме наконец-то дошли до меня, и я осознала, как больно падать с высоты карьерного роста. Платья из чемодана были возвращены в скрытые недра модуля и я, утерев слезы горечи, принялась ожидать новых приглашений.

Прачечная конечно не Дом культуры, но и конкуренция должна быть минимальна, думала я, засыпая бесконечные концентраты в огромные машины.

К вечеру зачесались руки, а к утру пошли волдырями. Аллергия – констатировал медицинский модуль, выдав запрет и на сортировку овощей. Что было в овощах я даже не хочу задумываться, меньше знаешь – лучше спишь.

Поиски работы затягивались, а ипотека капала, давя на нерв новой жизни.

Воспитатель было бы не плохо, думала я о перспективах проявления своих отпрысков. Прям таки репетиция перед главным решением. Очередное сообщение вырвало меня из плена размышлений: «Вы выиграли право на рождение нового члена Марсограда!» сыпались по экрану пустышки, ленточки и резиновые уточки. Здесь-то я точно не могу оплошать!