–Прекрасно! Прекрасные слова! Точные!
Но в душе Саллеса не было такого океана. В нём была лишь жажда сопротивления отцу, тихий бунт против всех грядущих обязательств и желание потрепать ему нервы. Он перенимал слова и мысли мыслителей, которых находил в тайных и запрещённых памфлетах Маары, и думал, что идеологически готов к чему-то большему, но заблуждался. Его отец был точно таким, и отец его отца… и каждый смирялся с течением лет, и становился медлительнее и льстивее перед высшими чинами и родами. Может быть, такая участь ждала бы и виконта, может быть, не ждала бы, и он оказался действительно смутьяном, но грянул переворот. Кровавая бойня одной ночи обострила всё, что только можно было обострить.
***
Надо сказать, что Маара, кроме столицы имела ещё четыре удела: северный, восточный, южный и западный. И каждый из них был разным и взращивал разные характеры, объединённые чем-то неуловимым.
И когда в столице на престол взошёл Мирас, да будут дни его долги, убив брата и устроив бойню его ближайшему окружению, уделы отреагировали по-разному. Южный – как самый мятежный и вечно буйный, радостный к любому волнению, почти сразу принял новую власть, и аристократы южного удела первыми начали возвращаться в столицу, откуда бежали в первые дни волнения. Восток пока отмалчивался, не говоря ни хвалы, ни хулы новому королю, потому что не знал – удержится ли столица в новой власти, или будет внутренняя война? Запад тоже молчал – ждал, когда к столице присоединится ещё кто-то вслед за югом, чтобы понять, что Мирас восторжествовал, или пока восток и север объединятся против столицы, чтобы присоединиться к ним и сломать Мираса. А север же заявил, что не признаёт нового короля, что грех братоубийства выше всякой власти, и что клятву северные дома приносили мёртвому королю, он и остаётся им владыкой.