–Он без сознания? – спросил мужчина тихо, игнорируя расстройство женщины.
–Нет, – отозвалась она, – просто в шоке. Вряд ли допрос продолжится. Ему нужно с четверть часа, чтобы в себя прийти.
–Это слишком много, – мужчина не одобрил. – Ну-ка, ведром его.
–Подальше от моих документов! – встревожилась женщина, и Берит снова безвольно повис в чьих-то руках, его швырнули на пол, огорошили ведром ледяной воды, он взвыл, закашлялся, зарыдал.
–Кто за вами стоял? Кто был в сговоре? – спросила женщина.
Берит не понимал её слов. Боль, кровь, вода, несправедливость – всё смешалось в нём, он забормотал что-то о роскоши, от которой должен отказаться, о свободном духе…
–Арахна, я тебя умоляю! – мужчина где-то над головой Берита рассмеялся, – никто за этим чучелом не стоял. Так неорганизованно, так глупо. Он просто безумец. Повесить его и дело с концом. Завтра, на рассвете, с его же северянами.
–Как знаешь, – легко согласилась означенная Арахна и Берита, видимо по её знаку, рванули вверх и вышвырнули куда-то в темноту, где он благополучно потерял сознание.
***
Спит Маара. Тяжёлым снегом укрыта как одеялом. К чему ей пробуждаться? Бегают дети, довольные светлым зимним днём, чинно прохаживаются взрослые, тянет сладким запахом мёда и теста – сейчас пойдёт угощение.
И не тревожит праздник даже мрачная виселица, которую ещё не убрали от рассветной казни с площади, и болтающиеся на ней тела, промерзшие настолько, что даже чернота пошла по их коже. Лица страшные, мерзкие, глаза стеклянные…