Гвинеев дотянулся до пульта и решил отыскать событие попроще. Суд; трибунал – коммерческий суд, суд по торговым делам – суд общественного мнения…. Для продления сделки Россия требует от Запада снять ограничения на экспорт российских удобрений и вернуть Россельхозбанк в международную платежную систему SWIFT… Зачем нужна дача? Грядки или бассейн? Вступайте в вечное противостояние, выбрав то, что по душе: ипотека на строительство дома от 7,3% годовых с господдержкой… Знаете ли, это мои соседи по участку, сразу скажу, что они говно, но мы общаемся… Это шокирующее предательство со стороны правительства Шотландской национальной партии (SNP), которое слишком много обещает и недостаточно делает… Как проходить незаметно через турникет в метро, оставшись непойманным… Подкрутить болт взросления с умной колонкой с Алисой… Блогер Чизл и его жена Чизель переметнулись на просторы писательства после того, как монетизацию их контента… Клянусь защищать интересы Англии, ведя её к процветанию и народной любви – Гвинеев вновь набрёл на трансляцию из Англии: на этот раз решил коронацию не переключать.
Под мощными сводами стрельчатых арок звучали гимны Эндрю Ллойда Уэббера и Баха. Коронационные плюшки в виде конфетти долетали из самой старой части лондонского Тауэра и били приглашенным гостям по куполу. Застенчивая подвижница творческой депортации Епланида шушукалась с ночным губернатором Джеком Синюшным. Герцог Кентский и герцогиня Глостерская поглядывали на кукушку от часов. Принц Уэльский все время чихал от исторической пыли, а герцогиня Эдинбургская проверяла пальцем её слой, притаившийся на королевских регалиях.
Кресло, обитое войлоком, цвета натурального королевского пурпура, придвинули и усадили на него Карла.
Всё шло парадно и торжественно, и вершившие службу епископы нагнетали саксонскую самобытность. Наклонившийся через плечо епископ Кентерберийский политкорректно сообщил Карлу, что если тот будет ёрзать на стуле, то из-за многослойной структуры дерево начнёт вести, и трон провалится. Вновь зазвучал хвалебный гимн, к которому подключилась многоконфессиональная группа афроамериканских джазовых певцов, и головной убор пошел гулять в толпу на сборы средств голодающим Африки. Карл замер, сидя на троне, на котором помимо позолоты и цветных вставок с изображениями птиц, растений и животных, на задних ножках красовалась неизвестная доселе надпись: «Тагил рулит». Еще месяц назад реставраторы могли закрепить этот участок, посчитав, что надпись имеет историческое наследие. Но чтобы не смущать неискушенных очевидцев, надпись на ножке трона временно задрапировали богато расшитой золотом заплаткой. Как-никак священный статус, превращение в глубоко мистическую реликвию, нагоняющую духовную волну.
В соответствующий момент епископ в соборе обратился к собравшимся с традиционным вопросом, признают ли они нового короля. Толпившиеся в соборе гости радостно закричали: мол, да, признают, и с удовольствием. Кто-то крикнул: да втащите ему уже!
Втащили Скунский камень, главный атрибут коронации и водрузили у ног короля. Кусок красного песчаника весом в полтораста килограммов понадобился для того, чтобы закрепить мандат Всевышнего через коронацию монарха – простого смертного, осенённого благодатью, с соответствующими почестями.
ТВ канал у Гвинеева с коронацией скоро завис – спутниковая связь иногда подвисает, и он решил воспользоваться этим, чтобы съесть сочный апельсин. Присел на корточки и… коронация включилась.
Когда-то считавшийся в Шотландии святой реликвией, и захваченный Эдуардом I, камень судьбы стоял у ног Карла III, который лобызал его в надежде, что злой рок минует его избранницу – страну, на которой он женат. Ему на ухо шепнул епископ Кентерберийский, что некая дамочка хотела бы видеть свет, и что основная её претензия состоит в том, что она тоже хотела бы прокороноваться.
— Где она?
— У восточного входа.
— Да, но трон же двоих не выдержит; вы же сказали – прогнётся.
— Сейчас, погоди, молитву надо дочитать. – Епископ отпрянул от короля как от прокаженного, спеша на свою реплику, означающую, что таинство свершается: qui cum Patre et Spirito Sancto vivis et regnas Deus per omnia secula. Amen. Ну вот и всё. Теперь у короля появилось второе, духовное тело, юрисдикцией над которым обладает только Господь Бог. Епископ быстренько вернулся к трону, изготовленному по приказу Эдуарда I, и облокотившись о высокую готическую спинку, вернулся к разговору за дамочку у подъезда.
— Да, говорит, что находится на пятом месяце беременности, требует увенчать её грешное чело короной, говорит, что лучше бы вышла замуж за какого-нибудь английского магната, спокойно родила кучу детей и умерла в глубокой старости в своей постели, чем стоять у восточного входа.
— А еще что-то говорила?
— Да, сказала, что она является самой что ни на есть законной королевой, и что король мог бы вести себя поприличнее, впустив её на коронацию.
— Какие у нас риски?
— Таки так корон не напасёшься.
— Верно. Дрянь дело. Какие будут предложения?
— Может впустить дамочку, да сказать, что поезд её уехал.
— Ага, поезд уехал, а платформа осталась. Не смешите народ.
— Может лишить её головы на эшафоте, так для профилактики?
— Тогда на триумф нам рассчитывать не придётся.
Когда-то искатель удовольствий и любитель женщин Георг IV не впускал своих жён на свою коронацию. Был отдан приказ не пускать никого, у кого не было бы специального пригласительного билета. Но Карл был другим человеком, он был мягким и отзывчивым. Поэт и меценат, художник и любитель лирики в подсобке с надписью «гладильная», он скоро распорядился впустить женщину, которая сказала, что билет ей не нужен, потому что она… является супругой короля и королевой-консортом, и приехала она для того, чтобы занять полагающееся ей место и получить корону рядом с мужем.
— Ну ты и сука, Карл. Подвинься. Чай не май на дворе, холодно же.
— А там что, таблички «вход воспрещен» не было?
— Аббатство твоё окружено солдатами со всех сторон, не протиснуться, а во всех щелях стоят мускулистые мордовороты.
— Да, это похлеще, чем табличка, – Карл подвинулся, рядом к нему присела Камилла. Народ взирал на неё с любопытством, не выражая ни особой враждебности, ни особого почтения. Некоторые не скрывали своего угрюмого вида, а кто-то издавал приветственные крики; другие же почтительно снимать головные уборы не торопились.
На королеву-консорта Камиллу натянули шутовской колпак за неимением головного убора поприличнее, при этом в колпаке зияла дыра от выдернутого оттуда алмаза Кохинора, который якобы заставляет не смеяться, а плакать.
— Поднимаемся медленно, кресло очень хрупкое, можно легко угодить в дыру. Давай, на раз…два…три. – Карл и Камилла привстали, поддерживая друг друга за локотки, поднялись с трона, на котором восседали дуплетом, и который сразу же осыпался за ними позолотой. Заиграла торжественная музыка, и от трона святого Эдуарда королевскую чету под одобрительные крики толпы простолюдинов начали сопровождать к выходу. Шлейф Карла был настолько длинным, что его несли девять подручных. Процессия двигалась мимо гостей, среди которых застенчивая подвижница творческой депортации Епланида подмигивала Карлу, а ночной губернатор Джек Синюшный рубил в стороне правду-матку.
— А беременной-то зачем притворилась?
— А кто ж его знает? Может я еще одного ребёнка захотела.
Процессия вышла из собора и направилась в Букингемский дворец, с балкона которого чуть не свалился принц Уэльский, чихнув и едва не утащив за собой герцогиню Эдинбургскую. Он сорвал с неё платье и… у Гвинеева на яхте сели аккумуляторы. Судить задним числом легче, чем предвидеть: надо вовремя заряжать батареи. Гвинеев решил открыть свой ноутбук и написать даме сердца, которая ожидала его на берегу, после того, как он насвистел ей, что является вице-адмиралом сэром Тимом Лоуренсом, у которого руки после цитрусовых всегда чистые.
