Чарли попытался пошевелиться, но тело горело адским пламенем и малейшее движение причиняло адскую боль.
Возле постели сидел Артур.
— Как тебя угораздило так напиться, дружище! — воскликнул Артур. — Едва очухался от прошлой болезни, как вывалился пьяный из окна и едва не замерз под снегом. Что ты будешь делать!
«А, маркиз!»… — чуть не закричал Чарли, но вовремя остановился. Это странное видение не могло быть правдой, а если и могло, то он никогда и ни за что об этом не расскажет.
— Отдыхай, друг мой и больше не чуди! — дав напутствия по поводу того, что ему сейчас лучше лежать и не двигаться, Артур покинул спальню. Чарли остался в раздумьях о том, был ли прошлый пьяный сон явью или же все это просто почудилось.
Постучал один из слуг, которому Чарли приказал оповестить его в любое время суток и при каких обстоятельствах, если будут вести из Франции. Слуга протянул конверт. Дрожащими руками, отослав слугу, Чарли достал письмо от поверенного человека.
«К Господину Чарльзу Лэйну.
Господин граф, спешу осведомить вас, что господин с титулом маркиза и под именем Дэниэля Дюран найден только один, но он умер, будучи еще ребенком и прах его покоится в фимильном склепе семейства Дюран»…

Чарли выронил письмо, бледнея. Кровь закипала в жилах.
«Я положу конец всей этой дьявольщине», — решительно подумал он.

Part 5

Несколько дней спустя, ночью, Чарли прокрался на задний двор, на котором обычно работала прислуга. Он шел тихо, боясь переполошить слуг своим нелепым ночным вторжением, неся в руке маленький факел. Рабочий люд так устал за трудовой день, что спал беспробудным сном.
Чарли потихоньку осветил лачугу, ища орудие труда. Взгляд его остановился на здоровом кузнечном молоте. Обрадовавшись нездоровой радостью, Чарли схватил молот, но с трудом смог его поднять. Собрав последние усилия, он выволок молот на улицу, боясь уронить. По снегу молот можно было везти, как на санях.
Чарли вернулся, затоптал все следы, оставленные молотом, и, огромнейшим усилием воли, пронес во дворец молот с черного хода.
Теперь он крался с молотом к покоям Дэниэля Дюран.
«Теперь я навсегда покончу с тобой, ведьмина кукла! На черепки разобью твою фарфоровую голову!»
Он тихо зашел в покои маркиза. Маркиз спал на подушках. Его лицо было прекрасным и застывшим. Голова покоилась на одной из этих подушек, на которой разметались его великолепные волосы. Без зазрения совести, Чарли занес молот над маркизом, но, несмотря на непомерную тяжесть, молот завис в воздухе, когда Дэниэль открыл глаза.
— Что, любезный граф, убить меня хотите? Во второй раз? — он захохотал звонким кукольным смехом. Чарли выронил молот. Какая-то колдовская сила тянула его к маркизу до такой степени, что он забыл о том, как еще минуту назад хотел убить его. Чарли, как безумный, кинулся в постель к маркизу.
— Как я хочу тебя… Не знаю, что со мной, словно за меня говорит кто-то, -шептал Чарли.
Маркиз невозмутимо улыбнулся своей привычной улыбкой: — Я знал, что ты вернешься ко мне, Чарли…
— Хочу тебя, — в бреду повторял он.
— Ты же только что собирался меня убить? — испытывающе спросил Дэниэль.
— Тебя… — продолжал повторять Чарли.
Дэниэль юбхватил его за шею и они перекатились на другую половину кровати. Дэниэль оказался сверху.
— То, что ты целовал меня тогда, был сон? — спросил Чарли.
— Сон… — звенящим голосом проговорил Дэниэль. — Вся жизнь — лишь сон, и сейчас мы спим.
— Кто ты? — спросил Чарли.
— Разве это имеет значение? — спросил Дэниэль и Чарли с облегчением почувствовал на себе его губы, которые покрывали каждый миллиметр его тела поцелуями. И от этих поцелуев Чарли овладело такое блаженство, что он, как в экстазе, начал видеть странные вещи. Кружащийся хоровод маленьких хрупких снежинок, прозрачных и вездесущих, словно эльфы. Они кружились над ним и пели песню тоненькими ледяными голосками. Чарли хотелось навечно остаться в этом состоянии, все остальное не имело смысла.
— Я ждал тебя… долго ждал… — песней ветра послышался голос в ушах Чарли.
— Целуй меня… делай, что хочешь, я твой, — шептал Чарли.
Его тело обнимала метель, его ласкали тысячи прозрачных снежинок, едва ли не доводя до безумия, его целовали белые, как снег, облака, нежнее которых просто не могло быть. Его качал в своих объятиях северный ветер. Тело Чарли по очереди сливалось с ними, с каждым в отдельности, они растворялись внутри него, становились частичкой его самого и ему казалось, что белоснежные кони уносят его в своей повозке туда, где это блаженство никогда не кончится…