Уилфод войдя вслед за Гораном в комнату, увидел лишь узкий проход, в конце которого была ведущая вниз лестница. По всей видимости там то и находилась сама комната. И действительно, спустившись вниз, Уилфод оказался в просторном помещении, оборудованном под склад продуктов, но имеющего в дальнем от входа углу, закуток, где стоял письменный стол и несколько стульев подле него. На столе лежала стопка книг, и огромная тетрадь в кожаном переплете, исписанная на половину. Рядом стояла чернильница и куча гусиных перьев. Освещалась комната, а именно этот закуток, двумя огромными свечами, стоявшими на двух витиеватых, бронзовых подсвечниках.
Горан сел за стол и многозначительно вздохнул.
— Меня зовут Горан, Горан Грим. С кем имею честь?
— Лорд Уилфорд Сэнсэт Гинтерволшский, сын сэра Сэдлика. По-видимому, теперь единственный лорд и наследник родового гнезда.
— Судя по всему вас привела ко мне крайняя необходимость, раз уж Кейтон прибегнул к особому знаку, ведомому только нам двоим. И я так понял дело весьма спешное, так что прошу выкладывайте.
Уилфод в очередной раз поведал свою печальную историю, а также о нависшей угрозе нал Лиэрсулом и конкретной опасности для самого Кейтона.
Горан после его слов, подскочил на стуле и пришел в такое негодование, что Уилфоду как-то стало даже стыдно от тех ругательств, которыми сыпал хозяин таверны на головы подлых изменников.
Закончив свои гневные и очень неприличные высказывания, Горан вернулся на свое место. Он еще какое-то время прибывал в крайне возбуждённом состоянии, но больше не ругался, напротив о чем-то судорожно размышлял.
Уилфод молчал не проронив ни слова, давая новому знакомому переварить случившееся. Он тоже постоянно думал о дальнейших действиях, но сейчас его прежде всего интересовало местонахождение Милены и Рисги, ну и конечно приставленного присматривать за ними монаха, судя по всему отлично повеселившегося здесь вчера. Поэтому он с нетерпением ждал, когда Горан, выйдет из своего беспокойного состояния, чтобы обратиться к нему.
Придя видимо к какому-то решению, ведомому пока только ему одному, Горан взглянул на Уилфода, так как будто он знал его всю жизнь и громко сказал;
— Да, юный друг, лихие времена стучатся в наши двери! Подумать только — Ка-сурдтерр стал жертвой междоусобицы. Еще вчера мы громили армии Кирхирона отправляя их восвояси из наших земель, а теперь некогда доблестные солдаты, воевавшие плечом к плечу, режут и жгут друг друга, причем вкупе с бывшими непримиримыми врагами! — Он на мгновение прервался, а потом вновь вскочил со стула и сжал плечо молодого лорда. — Решено я еду с вами! Тряхну стариной! Эх прощай моя таверна!
Он как бы погладил поверхность стола словно прощаясь со старым знакомым, достал из рядом стоящего сундука небольшую дорожную сумку, бросил туда тетрадь со стола и повесив ее через плечо направился к выходу, будто забыв о своем новом знакомом седевшем на стуле с удивленным видом. Но потом как бы опомнившись, остановился и обратился к Уилфоду:
— Ну, и что так и будем хлопать глазами? Идёмте милорд времени нет совсем! Что удивлены?
— Дык, я, просто…
— Не ожидал, да! Не бойся есть еще настоящие войны в родном отечестве. И будь уверен нас много. Идем!
— Подожди, Горан! Мне нужно найти моих друзей! — озабоченно сказ Уилфод. На что получил неожиданный ответ.
— А, чего их искать. Девушка с ребенком на верху в комнате еще со вчера, а это животное, с которым я перепутал его брата, должно лежать где мы его оставили, то бишь подле отхожего места во дворе, если он конечно не очнулся уже. Послушай, как ты вообще доверил ему своих девчонок?
— Девчонок. Знаешь ли ты, кто гостит у тебя в таверне? Леди Милена Элиза Редрика, принцесса Касурдтерра! Единственная теперь и законная наследница королевского престола.
По беспокойному виду Горана можно было понять, что он в смущении или даже больше — в стыдливом раскаянии.
— Вот я старый дурак! Ну конечно же это она! Ведь она так похожа на своего отца! Да примет к себе Великий Харуд его светлую сущность. Позор, какой позор! — сокрушался бывший гвардеец. — Идем же скорее, я должен принести извинения!
— Да успокойся ты! Она вполне себе обычная девушка и не любит, когда перед ней лебезят и ходят на цыпочках. Видел бы ты ее в бою. Она даст фору многим отчаянным головорезам из воинской братии. Я и сам не редко получал от нее добрую порцию тумаков.
— Да, ну! Не может быть! Такое хрупкое создание, и порция тумаков?
— В это трудно поверить, но это так!
— Ну тогда идем скорее, не хватало еще получить оплеуху от королевской особы! Ха, ну надо же! Вот старый осел.
Они быстро поднялись наверх и вышли в разгромленный зал, где все уже почти пришли в себя.
Горан указал на лестницу ведущую на второй этаж, сделал знак Уилфоду, чтобы тот шел туда, а сам направился к тому самому малчишке, в поварском колпаке, сидевшему сейчас на скамье подле входа на кухню и разглядывающему, как маленький котенок играет с собственным хвостом.
— Эдган, сынок, поди ка на двор и поищи недавнего дебошира.
— Я?! Ты что, отец?! Мне хватило вчерашнего общения с ним. До сих пор задница зудит!
— Ну ладно тебе, просто скажи, что я его ищу. Давай мигом!
Паренек с явной неохотой, медленно, волоча за собой ноги, пошел к выходу. Горан видя такую картину громко рявкнул вслед сыну, и тот, не оборачиваясь, как ужаленный, мигом выскочил за дверь.
Уилфод, тем временем, поднялся на второй этаж, где у самого входа его встретил, радостно виляющий даже не хвостом, а всем телом Ангас.
— Привет, дружок, а где же твоя хозяйка? — трепля за ухо упавшего на спину щенка и довольно взвизгивавшего от удовольствия, спросил лорд. — А ну веди меня к ним!
Щенок будто бы понял его, вскочил на лапы и помчался к дальней двери, забавно ковыляя и занося в одну сторону зад, а также громко лая и рыча.
Не успел он добежать до двери, как она открылась и из-за нее выглянула Милена, видно услышавшая лай собаки.
Она увидела брата и бросилась к нему, заплакав от радости.
— Ты чего, милая кузина? Не плачь, все будет хорошо. Как Рисги?
— Все в порядке, мне показалось сегодня будто она улыбнулась мне. Но что это? Я вроде бы слышала раскаты грома сквозь сон, а на улице ясно.
— Ничего, не бойся! Это мы немного пошалили, но теперь все спокойно. Ладно, давайте собираться. Нужно срочно добраться до Милинора.
— Как там в Лиэрсуоле? Ты виделся с дядей?
— Потом, расскажу все по дороге. Давайте живее, ваше высочество! — Уилфод специально обратился к ней по-особому, чтобы подбодрить.
— Да брось ты, Уил, посмотри на меня. Какая я теперь принцесса?
— Я скажу больше. Теперь ты королева по праву! Так, что простите, ваше величество!
— Королева. Королева без королевства! Смешно и страшно. — она крепче прижалась к брату, кладя голову ему на плечо.
— Ну, не надо. Мы еще вернемся в Ринегал и очистим наш родной Касурдтерр от всей нечисти. — он сказал это так воодушевленно, что принцесса невольно вздрогнула, и улыбка появилась на ее сияющем лице.
Они прошли в комнату, где на кровати поджав ноги, сидела Рисги. Девочка подняла голову и у видя Уилфода протянула к нему свои худенькие ручонки. Лорд бережно взял ее на руки и прижал к себе.
— Здравствуй, милая. Как ты, все хорошо? — Рисги молчала. — Ну и ладно. Пойдем я отнесу тебя к брату.
Милена быстро собралась, благо вещей у нее почти не было, и они вскоре спустились вниз.
— Батюшки! — воскликнула принцесса, видя погром. — Что произошло? Не ужели это вы сделали?
— Отчасти, скажем так.
К ним уже направлялся Горан с лицом полным раскаяния. Он подошел к миледи и тихо сказал:
— Прошу простить мое невежество, ваше высочество.
— Сударь, вы, о чем? В чем вы именно были невежественны?
— Я не узнал вас сразу, иначе вам бы не пришлось коротать ночь в той халупе.
— Хм, а по мне так очень приличное место. Я давно так сладко не спала.
— Все равно, нет мне прощения!
— Да, брось ты Горан, я же тебе говорил, она не прихотлива. — вмешался Уилфод.
— Да, но…
— И это хорошо, что вы не узнали меня, значит и другие тоже не узнают. Что мне и нужно! А, что касается извинений, то они приняты и прошу больше к этому не возвращаться.
— О, ваше высочество вы благородны, как и ваш отец!
После его слов Милена не вольно вспомнила об отце. Как он учил ее быть справедливым ко всем, не важно кто перед тобой лорд или крестьянин. Все заслуживают одного — справедливости.
Как-то раз ей пришлось познать на деле, что такое настоящая справедливость.
