2 мая 1325 года ворота замка Гинтерволш, со скрипом и лязганьем цепей, открылись. Из ворот в сторону Ринегальского тракта, ведущего в столицу Касурдттера выдвинулись двое, верхом на лошадях. Внешний вид всадников говорил о том, что один из них благородного происхождения, а второй, по всей видимости, — его слуга. Ехали они довольно быстро, изредка обмениваясь короткими фразами, пока тот, что походил на слугу не обратился к хозяину с вопросом, заставившим его попридержать свою лошадь.
— Сэр Уилфод, простите мне моё любопытство, но я не могу не спросить. Почему мы так торопимся? — задал вопрос Киг, слуга, ехавший чуть позади своего хозяина.
— Вообще, это не твоего ума дело, но так и быть я утолю твоё любопытство, — ответил молодой лорд. — Нам нужно быть в Ринегале через два дня. Король Аргайг спешно собирает всех лордов южных земель от самого Валирада и до Баэрсхола. Я так думаю, что король плох и боится за трон. Так как из своих детей у него только дочь, его величество уверен, что она не сможет противостоять претендентам на его место. Ты верно знаешь, что каждый из благородных отпрысков всех двенадцати частей нашего королевства может заявить о своём праве на престол, в том числе и я.
— О, милорд, я бы с удовольствием стал обращаться к вам — сир! Но почему король созвал только лордов южных земель, ведь и хозяева северных земель также имеют права на трон?
— Интересно, а с чего ты взял, что он ждёт только южан?
— Простите сэр, – извинился слуга, поняв, что сболтнул лишнее.
— Хотя ты прав, в послании сказано только про южных правителей. Уверен, что в этом то и вся загадка и, я так понимаю, спешка. Хотя мне кажется, дорогой Киг, дело просто. Лорд Устаф Кронгур — правитель Зинланда, у которого с королём, как ты знаешь, сложные отношения, не упустит возможность вновь стать претендентом и заявить о своих правах на все земли королевства, как это уже было сорок лет назад, когда лорд Кронгур проиграл спор, а точнее поединок нашему королю. Ведь по закону, принятому ещё нашими пращурами, после смерти короля власть переходит к лорду приемнику — из числа его вассалов, если конечно у него нет прямых наследников по мужской линии. Лишь достойнейший, победивший в честном поединке всех претендентов, сможет занять престол и стать полноправным властителем всего Касурдтерра.
— Вот именно, что в честном! А если турнир будет проводиться без участия северных лордов, не оспорят ли они его результат?
— Об этом я уже думал. Как бы всё затеянное королём, не обернулось большой кровью. Не думаю, что лорд Кронгур впоследствии откажется от своих претензий на трон, ведь за ним стоит не малая сила.
— Именно, милорд. Правители севера, как известно, не очень-то довольны политикой короля в отношении их земель, — слуга, поймав раздражённый взгляд своего хозяина, тотчас умолк, поняв, что снова проговорился, явно зная нечто большее, что не положено знать человеку его положения.
— Послушай, дружок, не подскажешь ли мне, почему это у меня возникло ощущение, что мой слуга осведомлён о том, что думает наш государь, больше чем я?!- весьма рассерженно проговорил Уилфод.
— Простите, сэр. Как всегда, много болтаю — это всё мой длинный язык.
— Я могу его укоротить. И верно сделаю это, если ты ещё раз позволишь себе подобные рассуждения. Да прогневается на меня Великий Владыка Света, если я отступлюсь от сих слов.
— Я всё понял, милорд! Умолкаю.
Стараясь быть преданным и верным слугой, Киг молниеносно и безукоризненно выполнял все поручения своего лорда. Единственной проблемой для него было не умение держать свои мысли при себе. Это не раз ставило его на грань жизни и смерти.
Будучи ещё ребёнком, Киг проявлял не естественный для своего возраста и социального положения, интерес к разным наукам.
В то время образование было уделом знати, а простолюдин довольствовался примитивными знаниями, и зачастую умел лишь немного читать и писать. Это вполне утоляло потребности большинства, но не Кига, который был одержим тягой к познанию мироздания, и всех естественных и не совсем естественных процессов бытия, происходящих вокруг. Схватывая всё на лету, он быстро научился читать и писать, умел считать и имел некоторое представление о естествознании.
Однажды ему удалось пробраться в хозяйскую библиотеку, где он впервые увидел огромное количество книг, собранных несколькими поколениями властителей Гинтерволша. Здесь были и древние фолианты, писанные ещё во времена первых королей, научные сборники, исторические хроники, труды великих учёных и т.п.
Всё свободное время он старался проводить именно там, что естественно наложило отпечаток на его отношениях со сверстниками, которым наука давалась не так легко, если не сказать совсем не просто. Зависть некоторых из них выбила ему два передних зуба и породила презрение к этому просвещённому чаду.
Через некоторое время им стало известно место, куда постоянно отлучался Киг, о чём незамедлительно было доложено лорду Сэдлику, хозяину Гинтерволша и отцу сэра Уилфода.
Наказание последовало быстро, и было очень строгим. Во-первых, его выпороли да так, что после этого он чудом остался жив; во-вторых, запретили вообще появляться в замке, (до этого Киг служил при молодом лорде), отправив его на конюшню убирать лошадиное дерьмо. И если бы через некоторое время не вмешался бы сэр Уилфод, упросивший отца вернуть ему его любимого слугу, то неизвестно дотянул ли бы Киг до нынешнего дня или же сгнил в унынии среди всеобщей безграмотности и конского помёта.
Сам же Уилфод в молодости также мало походил на своих сверстников и подобно Кигу проявлял огромный интерес к наукам. Что в купе с его превосходными физическими данными и природной красотой, доставшейся ему от матушки, породило множество завистников среди местной знати. Но это ему практически не мешало, вызывая лишь раздражение.
Со временем молодой лорд сильно привязался к своему необычному слуге. Время сблизило этих разных по происхождению людей, но близких по характеру и складу ума личностей. Всё это в конце концов вылилось в сильную привязанность, а потом выросло и в крепкую дружбу, если так можно говорить об отношениях слуги и его хозяина.
