Слёзы Энкиль
Слезы Энкиль Часть первая Медлар (Пролог.)

Пролог (Начало)

 В пучине хаоса и безмолвия, во мраке полном и безысходном обитала сущность, породившая собой новый мир. Сущность стала основой этого мира, не пустого, каким он существовал раньше, а мира иного —  наполненного жизнью. Основой сущности являлись две изначально неделимые части одного целого. Харуд – величали первого, Морог – звали второго.
    Вселенная, возникшая вскоре, стала их величайшим созданием. Яркий свет миллионов звёзд озарил вечный мрак заполнявший, некогда, все вокруг, ознаменовав начало новой Эры.
      Может сотни лет прошло со времени появления Энкиль — первой звезды, рассеявшей тьму, а может тысячи, прежде, чем появилась земная твердь, созданная волей Харуда, но ещё долгое время оставалась она пустынной и бездыханной.
   Морог поглощенный сиянием Энкиль, не вмешивался в деяния своего брата, но восхитивший его поначалу первозданный свет быстро угасал в нём. Он, вдруг, затосковал по безмолвному сумраку, подолгу витая в просторах вселенной в поисках мест, куда бы ни проникал свет сияющих звёзд.
   Харуд же, был полон идей и мир быстро наполнялся его твореньями. Так вскоре земная твердь обрела форму и получила имя Земля. Небесный свод ее озарили: Солнце – звезда, взошедшая на востоке, и Алинар – покровитель запада. На Земле появились моря и океаны, соседствующие с сушей. Высочайшие горы своими вершинами подпирали голубое небо. Харуд радовался, но нужно было вдохнуть в земной мир жизнь.
   Так появились его первые дети – стихии. Ройх – рожденный от света Энкиль в недрах огненной лавы; Халн – вездесущий ветер, то нежно ласкающий, то вздымающий бурю; Ватна – сотворенная в глубине океана; и Мана – появившаяся из земной обители. И вот уже стараниями их рук Земля оживала и преображалась.
 По небу поплыли пушистые облака, временами срастаясь в огромные серые тучи, проливаясь на землю обильным дождём. Бурлящие воды океанов бросали огромные пенные волны на белоснежные песчаные берега. Быстрые водопады хлынули с высоких гор, превращаясь у подножий в полноводные реки. Всё вокруг приходило в движение. Отец мироздания был полон надежд на благодатное будущее его мира.
  Изначально Морог не проявлял никакого интереса к деяниям своего брата, был полностью равнодушен и безмолвен сторонясь общения с ним. Погруженный в воспоминания, он подолгу не покидал темные уголки вселенной. Свет звезд все больше раздражал его, а кипучая деятельность Харуда порождала в нем противоречивые чувства. Он понимал, что всё вокруг меняется, и они с братом перестают быть частями некогда единой целостной сущности, давшей начало всей вселенной. Это печалило его и мучительно терзало.
  Со временем у Морога начало формироваться особое, непонятное для него самого ощущение, приносившее всё большее недовольство Харудом и его твореньями. Оно жгло изнутри, стараясь вырваться наружу и разрастись огненным пламенем, сокрушающим всё вокруг. Пока Морог сдерживал непонятную силу, но с каждым разом это становилось всё труднее. В те короткие мгновения не частых встреч с братом, уделявшим всё меньше времени на общение с ним, Морог начал ощущать неизбежность предстоящих событий, пока ещё только формировавшихся в этом новом мире.
   Харуд поглощенный своими заботами словно не замечал или старался не замечать перемены, произошедшие с Морогом, пока у них не состоялся разговор, ставший первым предвестием их окончательного разрыва.
 — Дорогой, брат! – начал Морог. – Мне больно видеть, как ты отдаляешься от меня. Я уже давно перестал чувствовать нашу неделимую силу. Это терзает мой разум. Ты стал сильно зависим от своих творений, и они делают тебя слабее с каждым днём. Вспомни, как нам было хорошо вместе в бескрайних просторах нашего мира. Единые и неделимые, только мы и вечный покой! Разве ты не скучаешь?
  Он смотрел на брата с огромной надеждой и верой в то, что вот сейчас после его слов всё станет как прежде. Харуд бросится в его объятия, и они вместе разрушат все созданное прежде и снова станут одним неделимым целым во веки веков.
 Каково же было его разочарование от того, что он услышал в ответ:
 — Я слушал тебя, брат, а теперь послушай ты, – спокойно произнёс Харуд. – Помнишь первую звезду, созданную нашей волей? Ведь это ты восхищался этим творением больше чем я. Какой ярчайший чистый свет источали твои глаза, когда ты смотрел на неё. Именно тогда глядя на тебя и этот благодатный свет, я вдруг понял весь смысл нашего существования. Мне открылось будущее всего мироздания, его истинная суть. И без тени сомнения в том, что ты разделяешь мои чувства, я бросился к нашей звезде и взяв её безграничное сияние начал создавать всё новые и новые плеяды ярчайших звезд, озаряя их светом бесконечный мир. А где же был ты? Ты так и остался в свете Энкиль и, как ослепленный, не замечал ничего вновь созданного мной! Поглощенный её сиянием ты продолжал вглядываться в её лик, будто ища чего-то. А потом, вдруг, свет твоих очей угас, сменившись сначала равнодушием, а затем и вовсе презрением. И ты отстранился от всего, ища успокоения во мраке.
— Да во мраке! – вдруг перебил брата Морог. – Но ты ошибся, не успокоения я искал, а истину! И я нашёл её! Тьма была нашей колыбелью! Мы часть её, а она часть нас. Свет всего лишь творенье наших рук, и подвластен нашей воле. Он не может быть равным нам! Тьма напротив возникла вместе с нами и была всегда! Мы должны быть рядом с ней, но мерзкий свет твоих звёзд разделяет нас! Посмотри на себя, Харуд, в тебе её почти не осталось! Откуда ты только черпаешь силу?
  — Да, нет, дорогой братец, ошибаешься как раз ты! Мы не можем быть частью тьмы, ибо она есть нечто целое всепоглощающее небытие. Она никак не может породить кого-либо, её удел не творить, а поедать сотворённое! Создав свет мы вырвались из её чрева, заставив мрак отступить. Она не может быть нам ровней, ибо мы победили её! Мы есть начало нового мира, а её удел — быть попранной нами. Мне не понять почему ты сам к этому не пришёл?
   Харуд видя смятение брата искренне желал, чтобы он разделил его мудрость и был причастен к сотворенному. Он видел его мытарства и очень сожалел об этом.
— Прости меня, брат мой. Мне нужно было раньше поговорить с тобой и быть может нам не пришлось расставаться ни на миг и тебя бы не тронули сомненья. Оглянись вокруг, посмотри, как стало здесь прекрасно. Сколько сделано и сколько ещё предстоит сделать? Я был бы очень рад, если ба ты помог мне и разделил мой труд. Что скажешь?
   Морог ответил не сразу. Он ещё какое-то время оставался погруженный в собственные мысли, находясь в глубоком смятении. 
— Я понял тебя, брат. Жаль ты не понял меня! Я вижу свой выбор ты уже сделал и мне нужно будет окончательно определить свой путь. Будь уверен это скоро свершится, но не сейчас. Мне нужно время. Пока я должен… — Он не договорил и безмолвно исчез.
 Харуд был расстроен разговором, неприятный и тревожный осадок остался в его сознании. Но он все-таки надеялся, что благодатный свет рассеет мрачную частицу Морога которая овладевала им всё больше.
  Шло время, мир взрослел и развивался. Земля становилась ещё прекрасней – стихии старались на славу.
   Харуд тоже не сидел без дела. Величайшее творенье из всего созданного им, вышло из его рук. Элия – значит душа, так он назвал своё сокровенное чадо. Пятая стихия – стихия несущая в мир светлый дух Харуда, самая совершенная из всех стихий. Она являлась самой сутью бытия, создаваемого Отцом мироздания.
   Влившись в этот мир бурным потоком, душа стала основой жизни первых обитателей Земли. Вот уже деяниями Элии в небе появились птицы. Одни из них — расправив свои огромные крылья парили высоко над землёй, другие же наоборот держались поближе к ней, перелетая с дерева на дерево; с ветки на ветку, распевая свои прекрасные песни. Глубоководные океаны и моря, быстрые реки, прозрачные озера наполнились ее стараниями рыбой и всевозможными тварями. Не осталась пустынной и земная твердь, приняв из заботливых рук Элии в свои владения тысячи видов разных животных и прочих творений.
Харуд был полон счастья и любви, нисколько, не сомневаясь в правильности своего выбора. Свет первой звезды, прежде робко мерцающий, заполнял теперь собой бескрайние просторы нового мира. Тьма отступала, и вместе с ней, не в силах устоять перед ее волей, угасали последние искорки света первой звезды наполнявшего собой Морога. Он все дальше отдалялся от брата. Поглощенный бесконечными сомнениями в правильности его выбора он постепенно преображался в нечто иное — противоположное Харуду. Свет становился невыносимым для глаз, тьма же наоборот притягивала все сильнее. Равнодушие ко всему сотворенному Харудом без него, перерастало, время от времени, в ярую ненависть.  Морог чувствовал, как тьма наполняет его и уже совсем не противился.
 Вырвавшись когда-то из вечного мрака — единая, неделимая сущность, перерождалась заново, и это оказалось неизбежностью. Будучи отравленные тьмой братья долго сопротивлялись ее яду и если Харуд вовремя нашел противоядие и единственно правильно распорядился им, то Морог своей волей отрекся от спасительного света и теперь яд необратимо возвращал его в объятия тьмы.
Так было положено начало бесконечного противостояния света и тьмы, названного позже Великим Расколом. Но это было намного позже, а пока Харуд, и его дети, поглощенные разными идеями добавляли в мир все новые и новые краски. Морог же наоборот совсем отстранился от сущего и больше не появлялся в свете звезд.
Шли годы, сменялись столетия, вселенная жила бурной жизнью и быстро разрасталась. Неисчерпаемое желание Харуда творить, рождало новых обитателей его мира. Так волей высшей и света Энкиль, рождены первые старшие хары, архихары — Ранмар и Двэнмар. Их истинная суть проявится позже и пока Харуд не открывал ее никому. Они стали родоначальниками рода харов и получили в дар, как и стихии, жизнь вечную. Следом за ними, в лучах Ниорита, звезды рожденной вскоре после рассвета Энкиль, появились средние хары: Прамур, Грамур, Влимур, Стимур и Храмур. От своих старших братьев, по воле Харуда, они унаследовали вечную жизнь и бесконечную жажду к созиданию. Еще одним украшением нового мира, стали младшие хары или харнеды, рожденные от сияния Олирада — третьей по счету звезды которую увидел мрак, так же получившие вечную жизнь из благодатных рук Харуда. Их было тринадцать и теми, кем суждено было им стать, сокрыто для мира до грядущих времён. А пока они все вместе наслаждались великой благодатью, которую являл собой их любящий Отец.

   В объятьях мрака, на задворках вселенной, куда почти не проникал первозданный свет, перерождалось первобытное зло, алчущее отмщения. Мрак, некогда бывший хозяином бытия и так нагло свергнутый с пьедестала светом Энкиль — первой звезды рожденной волей поправших его силу братьев Харуда и Морога, разрушил их единый союз, одержав первую победу в начинавшейся великой войне. Морог, поглощенный тьмой, становился главным ее козырем в будущем противостоянии со светом, разыграть которого хотелось как можно быстрее. Но время еще не пришло…
 Харуд уже принял их разрыв, как данность. Две части некогда единого целого, оказались полной противоположностью друг друга изначально. И то что случилось являлось единственно возможным развитием мироздания.
Морог воспринимал свет исключительно, как деяние их с братом рук, в отличии от Харуда, который в нем принял истинный смысл их закономерного существования. Свет как бы сам по себе ничего и не значил, он стал лишь результатом действия, толкнувшего маятник часов, начавших отсчет нового измерения бытия.  Свет рассеявший вечный мрак, стал неким логическим продолжением изначальной искры, пробудив тем самым сознание, которое почивало в небытии.
Харуд принял это как основу, что за действием должно идти следующее, а за ним другое, продолжающее развитие предыдущего и никак иначе, во веки веков. Морог же считал себя в праве решать быть следующему действию или не быть, должно ли оно продолжать начатое или стать нечто другим, а быть может умереть в зачатке сознания и так и остаться невоплощенной идеей. Своей волей он мог вообще отстраниться от бытия и прибывать в этом состоянии многие годы, что для Харуда бы значило не минуемую гибель нового мира и потерю предысходного смысла существования бытия, не подвластного им. Но в отличии от своего брата, для которого путь избранный им являлся единственным, Харуд полагал, что к истине можно прийти и через заблуждение. Ибо истина величина постоянная и пути, ведущие к ней могут быть разнообразны. Ведь к свету им пришлось идти сквозь кромешную тьму.