— Немного, моя дорогая.

Она пристально смотрит на него и гадает, вернет ли он её же маленькую шпильку, отпущенную ею минутой ранее, или же просто не пожелал отвечать на нее благосклонное «ты» и предпочел сохранять формальности. Она вздыхает и в сердцах надеется на второе. Проходит время, минута тянется за минутой в этом уютном молчании. Женщина украдкой смотрит на его лицо любопытным и изучающим взором, а затем задает вопрос, который застает его врасплох.        

— Скажи, ты когда-нибудь любил прежде?

Его сердце начало биться быстрее от этого вопроса. Он правильный, честный, добрый и меланхоличный. И не умеет врать, хотя, наверное, стоило бы сделать именно это.       

 — Да, любил, — он говорит это с опаской, не зная реакции своей визави, и мысленно прикидывая, какую цену уплатит за свою честность. Но она молчит, не сводя с него внимательного взгляда проницательных глаз.  

      — И кем же она была? — ее тон спокоен, с нотками едва уловимого разочарования, ей вспомнился сегодняшний вечер, она усмехается и думает, что лучше бы её возлюбленный никогда не любил прежде, как тот князь, чтобы именно она была той самой, единственной, но все это фальшиво, наигранно и слишком сладко. Князь поджимает губы, меньше всего ему хочется отвечать, и он старается сказать, как можно меньше.        

— Она была аристократкой, юной девушкой. Ее звали Софьей, — он был очень честным, но никогда не скажет ей, что это имя им придумано, что на самом деле её звали Ириной, не посмеет сказать, что это была его первая настоящая любовь, и уж тем более не скажет, что она теперь погибла совсем юной, будучи казненной отцом императрицы, как и вся её семья. — Это были добрые и нежные чувства, но она вышла замуж по воле родителей и уехала вместе с мужем, больше я о ней не слышал.