— Какой цвет предпочитает её величество? — звонким голосом, похожим на колокольчик, спрашивает княгиня, окидывая императрицу завистливым взглядом. Та морщится и от этого взгляда, и от голоса, но увидеть этого не позволяет, делает вид, что смотрит в другую сторону, а сама проклинает весь этот фарс.        

— Красный, — наугад произносит она, искривляя губы в новой поддельной улыбке, отвечать правду совсем не хочется. Не хочется говорить даже кусочка правды о своих предпочтениях.        

— О, стало быть, в следующем сезоне будет моден именно он? Как интересно… — княгиня широко улыбается, едва не взвизгивает, непонятно отчего: то ли от восторга, что может опередить нынешних модниц, то ли просто изображает радость… Трудно понять.        

— Возможно, — уклончиво отвечает её величество и отпивает вино из бокала, искоса посматривает на фигуры двух молодых князей, с которыми сейчас вела разговор. Они говорили о чем-то несущественном и сейчас заинтересованно взглянули на императрицу и их темноволосую спутницу.       

 — Красный, неужели нынче в моде будет красный? Вы любите его? — темноволосый князь смотрит на них с видом, будто он заинтересован, а после продолжает:        

— Красный — это цвет смелости, бесстрашия, страсти, любви… кому, как ни её высочеству он подходит больше всего? — льстиво говорит он.        

— Да? Отчего-то я никогда не любил красный, — задумчиво говорит другой князь, русоволосый, с ухоженными усами. — Может, оттого, что никогда никого не любил? Хотя это глупо…