— Ты… — она, кажется, забыла все слова, и её губы лишь почти беззвучно лепетали мысли, не смея придавать им форму. — Ты… — женщина отчаянно сжала губы, он обратил её оружие против нее самой, и как она только позволила так себя провести?! Императрица смотрела на него очень внимательно, и чем внимательнее становился этот взгляд, тем лучше она понимала, что дороги обратно уже нет. Он не шутил, не говорил ей на зло, просто он снискал в себе смелости посмотреть правде в глаза. Напрасно.

       — Нет, — голос не дрогнул ни на мгновение. Прекрасный вечер кончен. Все коротко и ясно.      

— Я не могу лишиться власти и всего чего добилась, это слишком большая цена за наше с тобой счастье! — холодно говорит она, отходя от него, — это невозможно!

Князь встает с колен, смотрит на нее внимательным нежно-грустным и покорным взглядом и улыбается. Нет хуже насмешек есть только грусть, повиновение и боль, но еще есть облегчение, ведь теперь всё стоит на своих местах, нет иначе: все стоят на своих местах.

       — Хорошо, ваше величество… — ему больно, но впервые за долгие годы он называет всё и всех своими именами. Надежды похоронены, осталось только забыть о чувствах. Она отходит от него дальше и отворачивается, смотря куда-то в уже темную даль.      

  — Ты поступаешь так глупо…зачем? — голос ее задрожал, надломился, стал печальным.        

— Потому что я люблю вас? — в его голосе проскальзывает смешок: он мысленно смеется над всей этой ситуаций и над собственной наивностью, веселья в это смехе нет.